«Время сердца». Переписка Ингеборг Бахман и Пауля Целана

Скажи глазам иноземки: «Водой обратись!»Отыщи в глазах ее тех, кто водой обратился.Позови их, пусть выйдут вновь из воды:                                 Руфь, Ноэми, Мириам.Убери украшеньями их, когда возляжешь с чужой.Убери украшеньями их из облачных прядей чужой.И скажи, чтоб услышали Руфи, Мириам, Ноэми:Смотрите, я сплю с ней!Убери иноземку лучшими из украшений.

Убери ее болью своей за Руфь, Мириам, Ноэми.И скажи иноземке:Смотри, я с этими спал![8]

Вена, 23 мая 1948 года[9]

Мучительно точной,через 22 года после ее рождения,от мучительно неточного.

2. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

Вена (неотправленное письмо)

Рождество 1948 года

Дорогой, дорогой Пауль!

Вчера и сегодня я много думала о тебе, если хочешь знать — о нас обоих. Пишу не потому, чтобы ты снова написал, а потому что это мне доставляет радость и я так хочу. А еще я собиралась на днях встретить тебя где-нибудь в Париже, но потом глупое тщеславное чувство долга удержало меня здесь, и я никуда не поехала. Как это понимать: где-нибудь в Париже? Не знаю, совсем ничего не знаю, но уж как-нибудь все получилось бы здорово.

Три месяца назад кто-то неожиданно подарил мне книгу твоих стихов[10]. Я и не знала, что она вышла. Было такое чувство… земля под ногами стала невесомой и поплыла, а рука моя слегка, совсем чуть-чуть, задрожала. А потом снова очень долго не было ничего. Несколько недель назад услышала в Вене, что чета Жене[11] уехала в Париж. И тут я снова отправилась в дорогу.

Я все еще не пойму, что значила прошлая весна. Ты ведь знаешь, я всегда хочу все знать точно. Она была прекрасна, как те стихи и как то стихотворение, которое мы создали вместе.

Я люблю тебя сегодня, и ты со мной рядом. Вот что я непременно хочу сказать тебе — а тогда я часто о таком молчала.

Как только у меня появится время, я смогу приехать на несколько дней. Захочешь ли ты меня увидеть? Хотя бы на час, на два.

Всего самого, самого доброго!

Твоя

Ингеборг.

3. Пауль Целан — Ингеборг Бахман

31, Рю дез Эколь,

Париж, 26.1.1949

Ингеборг!

Постарайся на минутку забыть, что я так долго и так упорно молчал — у меня было очень много забот, больше, чем мог бы снова снять с меня мой брат, мой добрый брат, чей дом ты наверняка не забыла. Пиши мне так, как если бы ты писала ему — ему, который постоянно думает о тебе и когда-то вложил в твой медальон записку, которую ты теперь потеряла. Не заставляй меня, не заставляй его ждать!

Обнимаю тебя,

Пауль.

4. Ингеборг Бахман — Паулю Целану

Вена, 12 апреля 1949 года

Любимый, Ты!

Я так обрадовалась, когда пришло твое письмо, — и вот я снова заставляю тебя так долго ждать, вовсе непреднамеренно и без всяких угрюмых мыслей. Ты ведь и сам знаешь, что так иногда бывает. И не понять почему. Я два или три раза принималась писать тебе письмо, а потом его все же не отсылала. Но разве это что-нибудь значит, если мы думаем друг о друге и если, быть может, это продлится еще очень долго.

Я разговариваю не только с твоим братом, сегодня я говорю почти только с тобой одним, ведь сквозь твоего брата я люблю тебя, и не смей думать, что я обошла тебя стороной. — Скоро снова настанет весна, год назад она была такая странная и такая незабываемая. Теперь каждый раз, когда иду через Городской парк, я наверняка знаю, что он может вдруг стать целым миром и каждый раз сама превращаюсь, как тогда, в маленькую рыбку.

Что у тебя огорчения, я чувствовала все время; дай мне знать, поможет ли тебе, если я буду писать чаще!

Осенью друзья подарили мне книгу твоих стихов. То был грустный миг, потому что твои стихи я получила от других людей и ни слова — от тебя. Но каждая прочитанная строчка вновь и вновь меняла все к лучшему.

Тебя, быть может, порадует, если я сообщу, что о тебе здесь иногда спрашивают, не так давно мне даже пришлось дать твой адрес совершенно незнакомым людям из Граца[12], чтобы их не расстраивать. А у малышки Нани и у Клауса Демуса[13] по-прежнему светятся счастьем глаза, когда разговор заходит о тебе.

Теперь я хорошо понимаю, что ты правильно сделал, уехав в Париж. А что ты скажешь, если я осенью вдруг тоже там объявлюсь? Мне обещают дать стипендию в Америку или в Париж, после того как получу степень. Даже не верится. Это было бы слишком прекрасно.