Время Шамбалы

Содействовать планам А. В. Барченко вызвались и двое его новых московских знакомых — некто доктор Вечеслов и В. И. Забрежнев. Оба они в прошлом принадлежали к ложе Великий Восток Франции; Вечеслов, к тому же, был близок с Астромовым-Кириченко, но, главное, он хорошо знал Афганистан, где по некоторым сведениям, побывал до революции в составе дипломатической миссии. В начале 1925 г. Вечеслов вновь по каким-то делам экстренно выехал в Кабул. Что касается В. И. Забрежнева, то он скорее всего сблизился с А. В. Барченко на почве общего интереса к гипнозу, поскольку был опытным гипнологом[220]

. В прошлом сотрудник НКИД и ОГПУ, а ныне аспирант Института Экспериментальной Психологии в Москве, Забрежнев имел обширные связи в различных наркоматах и ведомствах, которые он попытался задействовать для продвижения планов А. В. Барченко. Так, В. И. Забрежневу удалось организовать встречу ученого с Г. В. Чичериным, что, вероятно, было вызвано необходимостью получения Барченко, как руководителя научной экспедиции, санкции наркоминдела для поездки зарубеж.

Визит А. В. Барченко к Г. В. Чичерину, в сопровождении двух сотрудников ОГПУ (очевидно, из Спецотдела Бокия), состоялся 31 июля. А. В. Барченко рассказал наркому о своих многолетних исследованиях в области древнейшего естествознания и изложил планы путешествия в Тибет и Афганистан — «для поиска следов доисторической культуры». При этом он заявил, что готов немедленно отправиться в Монголию, снарядить там караван и затем двинуться в Тибет. Из этого можно заключить, что Барченко фактически планировал не одну, а две отдельные экспедиции, ибо попасть в Афганистан было гораздо легче и безопаснее с территории СССР, чем на обратном пути из Тибета через Китайский Туркестан. Его большой интерес к Афганистану (Кафиристану) подогревался, во-первых, тем, что здесь находились тайные обители («братства») суфиев, которые некогда посещал Гурджиев. В то же время в афганском Туркестане, между Балкхом и Бамианом, Сент-Ив помещал сакральную территорию Парадезы — владение Понтифов Империи Рама. (Напомним, что Балкх — это один из древнейших городов мира, столица Греко-Бактрийского царства; Бамиан же главным образом известен своим пещерным монастырским комплексом, насчитывающим около 2000 тысяч гротов.) В Афганистане путешественник, между прочим, намеревался войти в контакт с главой исмаилитов Ага-ханом[221]

, рассчитывая, очевидно, с его помощью проникнуть в наиболее недоступные для европейцев места, хранящие остатки древних знаний. (О чем он едва ли поведал Г. В. Чичерину, зная о крайне неприязненном отношении большевиков к Ага-хану за его связь с англичанами.)

Реакция наркома на сообщение А. В. Барченко была двойственной — поездку в Афганистан он тут же решительно отклонил по политическим соображениям, но в то же время высказался довольно положительно относительно посещения Тибета. Свой отзыв об экспедиционном проекте А. В. Барченко Г. И. Чичерин направил в Политбюро ЦК. Однако уже на следующий день из телефонного разговора с начальником ИНО ОГПУ М. А. Трилиссером Г. В. Чичерин узнал, что тот совершенно не в курсе относительно похода в НКИД А. В. Барченко и чекистов. Кроме того, Г. И. Чичерину доложили, что его визитеры самовольно обратились через наркоминдельский отдел виз в афганское посольство, заявив, что они «составляют экспедицию, едущую от ВСНХ». Разгневанный нарком тут же направил новую докладную в Политбюро с просьбой «не давать хода» его предыдущему письму. Ссылаясь на свой разговор с Трилиссером и Ягодой, он отмечал в ней, что «руководители ОГПУ теперь сомневаются в том, следует ли вообще отправлять экспедицию Барченко, ибо для проникновения в Тибет имеются в виду более надежные способы». В этой записке Г. И. Чичерин, помимо прочего, высказал свое отношение к исследованиям ученого и его проекту: