Время Сигизмунда

Тот, побив уже Мацка за то, что называл непослушанием, совершённым в день св. Гавла, шёл во главе колонны на расстоянии двадцати шагов, громче других напевая. Потом, точно что-то вспомнив, замолчал, приблизился прямо к Мацку, схватив которого за руку, отвёл в сторону.

– Слушай-ка, – сказал он, – ты помнишь, каких я тебе шишек набил?

– Уж должен помнить, потому что ещё их имею.

– Это хорошо… пусть это будет тебе наукой, чтобы старших слушал. А теперь за шишки награда. Пойдём только со мной.

– Куда?

– А что тебе до этого? Не будешь, наверно, жалеть. Зачем же нам от братьев отделяться? Увидишь, на что.

– Оставь меня, возьми Павлика Сороку, я пойду со своими.

– Но если я тебе приказываю идти со мной!

– Смилуйся, оставь меня в покое.

Урвис выставил огромный кулак и поднёс его под нос Мацку.

– Видишь? – спросил он с флегмой.

– Вижу! – сказал дрожащий мальчик и удрал, пустившись как стрела вперёд по улице.

Урвис засучил рукава, надел сильней шапку и за ним.

Напрасно старался Мацек, потому что с каждой минутой был ближе к нему Урвис, который угрозами и проклятиями преследовал убегающего мальчика.

На повороте к большому рынку Урвис схватил жачка за руку и, ударив его сильно в голову, вынудил остановиться. Мацек, плача, упал на камни.

– Тихо, клоун, тихо! Оставлю тебя в покое, только молчи и иди за мной. Слышишь, иди за мной!

– Иду, – грустно рыдая, простонал, вставая, сирота. – Иду, но куда меня ведёшь?

– Под костёл Девы Марии, там есть кто-то, кто с тобой хочет увидиться.

Мацек, которому в голову пришла Агата, остановился, блеснул глазами и веселей уже ответил Урвису:

– Почему же ты мне этого раньше не говорил? Я знаю, кто там меня ждёт, и один пойду.

– Нет, нет, я тебя провожу, – ответил Урвис, немного удивлённый, – так безопасней будет.

– Пойдём.

И они проворно пустились к костёлу, в котором как раз совершалась субботняя служба; а сидящие на кладбище, крыльце и на улице деды вытягивали руки, напевая молитвы чёток. Издалека Урвис дал какой-то знак, из той толпы встал дед огромного роста, с палкой в руке, и довольно быстро поспешил к жакам.

Был это Лагус, более страшный, чем когда-либо, потому что с обнажёнными ногами, которые уже покрывали нарывающие и гноящиеся раны от волчьего лыка. Несмотря на эти раны, он шёл, однако, живо. Вспомнив при его появлении, где его видел, испуганный Мацек хотел бежать, но Лагус уже был тут, а Урвис его задерживал.