Время собирать камни

«Неприятный человек, — решила Тоня. — Даже сидеть с ним рядом тяжело. Словно давит что-то. Наверное, идея отдать несчастную бабушку в психушку принадлежала ему». На Глафиру она вообще старалась смотреть как можно меньше и испытала огромное облегчение, когда наконец-то можно было выйти из-за стола.

«Глашка, конечно, дура полная, — думал Виктор, — а вот к супругу ее стоит присмотреться. Увалень увальнем, конечно, деревенщина полная, но бизнес у него идет, причем неплохо, значит, мозги в голове есть. Только его нельзя из себя выводить, он как бык становится. И шуток в свой адрес не понимает наверняка». И Виктор выразил Глафире восхищение ее кулинарными способностями, получив в ответ приглашение заходить почаще.

На обратном пути Тоня молчала, дома сразу легла, завернувшись в плед, а вечером пыталась отчитать Виктора и… получила жесткий отпор. Виктор сообщил ей, что она к своим без малого тридцати годам вести себя как воспитанный человек не научилась, если в неинтересном ей обществе не может убедительно изобразить оживление и хотя бы мало-мальски поддержать обычный треп. Тема детей, как он сказал, для тактичных людей является запретной, если только сами хозяева ее не затрагивают, потому что у людей может быть тысяча причин, по которым у них нет наследников, и можно изрядно испортить людям настроение, если, например, у тех проблемы со здоровьем. («Раньше я думал, что ты понимаешь такие вещи!»)

— Хочешь, можешь в следующий раз оставаться дома, — сказал ей напоследок Виктор. — Но тогда не жалуйся, что тебе пойти некуда и нечем заняться. Поняла?

— Подожди, ты что, еще раз собираешься к ним пойти?

— Почему бы нет? Мне интересен Петр, и я хочу понять, как он из сына тракториста, который свое имя написать толком не мог, стал достаточно неплохим дельцом. Я сегодня отвлекся и от работы, и от домашних дел. Ты все-таки не забывай, что я вообще-то еще работаю, помимо того, что занимаюсь домом!

— Да век бы его не видать, твой дом! — не сдержалась Тоня и тут же пожалела о вылетевших словах.

Виктор, уже стоявший в дверях, медленно обернулся, пристально посмотрел на Тоню и негромко спросил:

— Ты в свое время согласилась на переезд?

Тоня молчала.

— Ответь мне.

— Да, — кивнула она, изучая кухонный стол.

— Вот и отвечай за свои решения. Ты не маленькая девочка, чтобы ныть: «Ах, Витя, зачем ты меня сюда привез?» А если попытаешься играть такую роль, я действительно начну относиться к тебе как к ребенку. Ясно? Ты сама все решила, и больше я не желаю слышать разговоров на данную тему. И очень прошу, расплетай ты свою косу, хотя бы когда в гости идешь! Неужели так сложно?!

Рассматривая забор, поставленный Женькой, Виктор ругал себя за то, что не сдержался под конец. Все равно с волосами своими же ничего не сделает, а обидится сильно. Ладно, отойдет. Хотя вообще-то характер у нее какой-то странный стал в последние два месяца. Как у беременной. Родить ей надо, вот что! И будет чем заняться, и пора уже — все-таки не девочка. Завтра нужно поговорить на эту тему, окончательно решил он, а сегодня пускай в себя придет. В другой раз подумает, прежде чем голос на него повышать.

— Петь, ну как тебе Чернявский? — ходила вокруг мужа Глафира, заискивающе заглядывая ему в глаза.

— Никак. Нечего мне с ним делать.

— Может, подумаешь?

— Глашка, не лезь не в свои дела, поняла? И вообще, иди давай к себе, у меня еще до хрена работы на сегодня, а ты ко мне со своим Чернявским пристаешь. Иди, я сказал!

Глафира выскочила за дверь, забыв захватить с собой Шейлока. Ну вот, опять Петечка рассердился. Ну ничего, ничего, пускай подумает — голова у него светлая, наверняка согласится.

Глафира обвела взглядом спальню, задержавшись на картине с обнаженной женщиной, подошла к кровати и провела короткими пальцами по букве на спинке. И тут же вспомнила Тоню. Стерва, вот стерва! «Наверное, у вас детей много»! Ничего, я тебе устрою детей. Она выдвинула ящичек трюмо, достала оттуда небольшой мешочек и принялась методично доставать и раскладывать вокруг себя всякую ерунду: кусочек какого-то вязкого вещества, обрывки ниток, пару заостренных с обоих концов палочек, похожих на зубочистки, шарик с дырочкой посередине. Затем откинулась на спинку стула и удовлетворенно улыбнулась. Ночь обещала быть веселой.

Двадцать лет назад

Витька зашел в комнату и хлопнул дверью. Черт, как они все его достали! Достал идиот Графка, достала бабушка, которая не в состоянии делать то, что надо. Еще и его отчитала: «Добрее нужно быть, Витюша, он же больной человек, да и немолодой уже». Ну, так попросила бы здорового и молодого, а не возилась с жалким алкоголиком. И еще Юлька достала со своими щенячьими взглядами. Сашка с Колькой, конечно, олухи, но скоро догадаются, в чем дело, или она сама им по глупости все расскажет. Черт, что за лето такое?!