Время собирать камни

Весь забор был охвачен пламенем. Словно большая огненная змея свернулась клубком вокруг Антонининого дома. А слева от дома полыхал сарай. Оранжевые, красные, желтые языки пламени лизали стены, дверь, подбирались к крыше. «Бензин, — вспомнила Женька, — они хотели облить все бензином». Треск огня, шорох падающих досок забора был слышен даже с того места, где она стояла. Огонь по траве стал подбираться ближе к дому, сарай запылал весь, и в этот момент откуда-то раздался такой дикий, страшный крик, что Женька закричала в ответ и бросилась к забору. Она заметалась в отчаянии вокруг него, не в силах перебраться через пламя, и тут крик повторился. Женька, обернувшись, схватила первую попавшуюся палку, изо всех сил ударила в шатающийся забор, и несколько досок упали, образовав проем. Туда она и бросилась, закрывая лицо от огня, который, казалось, был уже везде.

Крик раздался в третий раз, и тут крыша сарая со страшным треском обвалилась, подняв тучу искр. Одна стена рухнула, обдав еле успевшую отпрыгнуть Женьку волной страшного жара, и пламя стремительно начало пожирать то, что не могло еще гореть. Женька бросилась к крыльцу, забыв про свой страх перед Антониной, и чуть не упала. Ведьма стояла на крыльце, глядя на догорающий сарай, и отблески огня сверкали в ее темных глазах. Она взяла из угла толстую сучковатую палку, спустилась по ступенькам и прямо по тлеющей траве пошла к куче горящих досок, оставшихся от сарая. Женька, не понимая, что делает, пошла за ней следом. Огонь уже начал утихать. Весь воздух пропах дымом… и чем-то еще, и чем ближе они подходили к сараю, тем сильнее становился этот запах, отвратительный, совершенно незнакомый. У догорающей стены они остановились. Здесь пахло так сильно, что Женька, не выдержав, поднесла к руку к носу.

Антонина наклонилась и начала расшвыривать палкой обгоревшие доски. Первая отлетела в сторону Женьки, чуть не ударив ее по ноге. Другая, третья, четвертая… Под ними оказался черный, бесформенный куль, от которого, догадалась Женька, и исходил ужасный запах. Ведьма присела, не обращая внимания на жар от догорающего сарая, и провела рукой над кулем. Тот пошевелился. У Женьки подогнулись ноги, и она села прямо на теплую землю, с ужасом глядя на то, что когда-то было живым существом. Теперь ей стало ясно, что «куль» — это обгоревший дочерна человек, свернувшийся клубком, словно пытавшийся спрятаться от огня. Ведьма провела над ним рукой еще раз, и в ответ раздался тихий хрип. Человек возле ног Антонины еще раз слабо захрипел, чуть дернулся и затих.

Ведьма посидела еще несколько секунд, медленно поднялась и перевела взгляд на Женьку. Та отчаянно замотала головой:

— Это не я. Не я, клянусь, не я! Я только хотела помочь, предупредить…

Антонина сделала шаг к девочке, и та закричала:

— Это не я сделала! Пожалуйста, не трогайте меня! Это не я!

Женька бросила взгляд на обугленное мертвое тело, повалилась на бок и отчаянно зарыдала.

Забор уже догорел и обвалился. Последние язычки пламени пробегали по черной куче, полчаса назад бывшей сараем. Ведьма стояла неподвижно, слушая треск догорающего дерева, далекие крики из деревни и отчаянный плач девчонки, лежавшей перед ней на обожженной земле.

* * *

— Поджог дома? — Следователь наморщил лоб. — Совершенно не припоминаю ничего подобного. Ну, были пожары, а вы тут при чем?

— Я тут и ни при чем, — хмуро отозвался Виктор.

— Да и поджигали, в общем-то, не дом, — вставил Капица.

— А что тогда? Ничего не понимаю. Давайте-ка не темните! — рассердился Коломеев. — Рассказывайте толком, самую суть.

— Если самую суть, то все очень просто. Когда я был подростком, то летом водил дружбу с почтальоновыми детьми, которые жили вот в этом доме, — с двумя братьями, Мишкой и Сенькой. Сеньке тогда было лет четырнадцать, а Мишка был самый старший, ему уже, по-моему, семнадцать исполнилось. Да, у них еще сестра была, Женька, чуть постарше Сеньки. А кроме них, я с Сашкой и Колькой дружил, точнее, не дружил, а так… по-детски… короче, приятельствовал. Знаете, шалости там разные придумывали, на какие-то костры ходили, на Ветлинку раков ловить, бабку Степаниду пугали, развлекались… В общем, все как у обычных подростков. Так вот, эти ребята, вчетвером, подожгли забор и сарай знахарки местной, Антонины.

— Про Антонину я наслышан, — кивнул Коломеев.

— Ее имущество и горело. А началось все с того, что она какого-то наркомана приблудного у себя поселила и начала лечить, а я ребятам рассказал о наркоманах, на их беду. Все, что знал, то и выложил — и что они неизлечимы, и что от наркомана можно чего угодно ожидать… Короче, — усмехнулся Виктор невесело, — воздействовал на неокрепшие умы. А они меня наслушались и пошли вчетвером сарай Антонинин поджигать, чтобы испугать ее и того парня — вроде он запаникует, свалит из деревни на все четыре стороны, и они заживут спокойно.

— А вы с ними ходили?

— Да нет, в том-то все и дело, дома я сидел.

— И что дальше было? Вроде бы начинаю я припоминать ту историю…