Время собирать камни

– Да которая тут, за сараем стоит. А что менты ваши следы от нее на земле не заметили, значит, так нужно, они глазастые. От ботинок след нашли, а от табуретки не додумались.

– А ботинки ты куда дел?

– В землю закопал, куда ж еще, – немного удивленно отозвался Женька. – Вопросы ты, Степан Иванович, какие-то глупые задаешь, ей-богу. Ты лучше спроси, как я за домом следил.

– Нечего спрашивать, я уже и сам догадался. С биноклем. Ты ж у нас охотник!

– Молодец, – похвалил участкового Женька. – Хотел я тебя убить, когда ты ко мне приставать с расспросами начал, да пожалел. И правильно. Ты, Степан Иванович, умный.

– Будь я умный, обо всем бы сам догадался. Ты ведь, Женя, даже отчество менять не стал, так и остался Григорьевичем. Была Евгения Григорьевна, стал Евгений Григорьевич…

– А Степанида Семеновна? – дрогнувшим голосом спросила Тоня. – Она… тоже знала, как и Графка? Вы бы и ее убили?

– Степанида Семеновна – святая душа! – строго сказал охотник. – Как разговорилась со мной в автобусе, так и пожалела, к себе привезла. Помогла мне, конечно, сама того не ведая. Зачем же мне ее, добрую душу, убивать? Вовсе незачем. Последняя сцена мне оставалась. С тобой, Витенька.

Он мечтательно посмотрел на Виктора и прикрыл глаза.

– Устал я, – проговорил он. – Спать хочется.

– В тюрьме отоспишься, – процедил Виктор.

Женька даже глаз не открыл.

И тут за воротами раздался шум подъехавшей машины. В окно Тоня видела, как три человека бегут по тропинке, неуклюже переваливаясь в снегу. Прошло несколько секунд, и входная дверь распахнулась. В дверях стоял Коломеев с пистолетом в руках, из-за его плеча выглядывали два опера.

– Молодец, Степа, – выдохнул Коломеев. – Вовремя. Ну что, – обратился он к охотнику, – поймали мы тебя, Женя Басманова? Эй, да ты там живая?

Женька сидел по-прежнему с закрытыми глазами.

– Живая. Живой, – поправился Капица. – Отдыхает от беседы.

Коломеев достал наручники и пошел к Женьке. Та открыла глаза, встала, рука ее скользнула по столу.

– Вить, посмотри-ка на меня, – негромко сказала она, но ее все услышали. Шесть пар глаз остановились на ней и замерли. Женька улыбнулась, подняла руку с зажатым в ней осколком зеркала и неторопливо провела себе по горлу. Раздался выстрел Капицы, но было поздно – Женя Басманова медленно оседала на пол, а из ее разрезанного горла толчками била темная кровь.

Тетя Шура подавилась криком. Коломеев хотел броситься к охотнику, но понял, что это бесполезно.

Женя Басманова лежала на полу в луже крови, растекавшейся, словно распускался диковинный цветок. Шесть человек стояли вокруг нее и молчали.

И все, что было слышно, – это лай собак за околицей и скрип входной двери, которую то закрывал, то распахивал ветер.

Двадцать лет назад

– Мишка, давай сильнее! – ветер трепал короткие Женькины волосы, и она с упоением подставляла ему лицо.

– Да ты с качелей свалишься!

– Не, не свалюсь. Миш, ну, пожалуйста!

– Миш, пошли, надо батяне помочь, – позвал Сенька. – Жень, да что ты как маленькая, ей-богу!

– Маленький у нас ты! – отозвалась Женька. – Ну еще чуть-чуть!

Сенька покачал головой, глядя на взлетающие в небо качели. Вот ведь ненормальная, целый день может на качелях болтаться. И Мишка тоже хорош – раскачивает и раскачивает. Вот им обоим батяня сейчас задаст!

– Мишка, пойдем! – Он вскочил с земли и направился к брату. – Вечером на костер собирались, еще не отпустят.

– Да брось, отпустят, – отозвался брат, с улыбкой наблюдавший за довольной Женькиной физиономией.

– Пошли, тебе говорят…

– Отвянь! – беззлобно предложил Мишка.

– Ах, так? Ну на тебе!

Сенька налетел на брата и сшиб его с ног. Мишка пытался вырваться, но Сенька прижал его к земле и с важным видом уселся верхом.

– Сенька, вот лошак, ну-ка пусти! – Мишка смеялся, и ему не хватало сил, чтобы сбросить Сеньку. Он попытался извернуться, но брат был начеку и навалился на него всей тяжестью.

– Ладно, ладно, – Мишка даже закашлялся, – фиг с тобой, пойдем.

Сенька недоверчиво глянул на него, потом начал вставать. Когда он поднялся на ноги, Мишка дернул его за штанину, так что Сенька брякнулся на попу, а сам вскочил и отпрыгнул в сторону.

– Ну Мишка! – жалобно протянул Сенька. – Ну не пустят же на костер, ну чего вы…

– Да сейчас идем, – крикнула Женька сверху. – Мишка, а если я прыгну, то до сарая долечу?

– Улетишь, – откликнулся вместо него Сенька, – как раз до навозной кучи!

– Ну тебя, – Женька спрыгнула с качелей и встала рядом с ними, счастливо улыбаясь. – А я еще вечером покатаюсь. Миш, покачаешь?

– Посмотрим. Да покачаю, конечно, – заторопился он, увидев ее нахмурившееся лицо, – куда ж я денусь. Ну, пошли, а то и впрямь не пустят вечером.

– Да, я же говорил… – заныл опять Сенька, и все трое скрылись в глубине двора.