Время собирать камни

Кроме того, годом позже, в шестьдесят седьмом, появилась «Спираль», казалось, уж на что глупость, но в НИИ она стояла на каждом столе, и ею активно пользовались, в отличие от так и не прижившихся магнитных карт. Да и вообще, новейший текстовый процессор IBM Magnetic Tape Selectric Composer выглядел по сравнению с рабочим местом «интеловской» секретарши как «железный Феликс» против новейшего Hewlett-Packard 9100A.

Просто поразительно, все части изобретения и технические решения так или иначе подходили друг другу, хоть подчас и непривычно, но стыковались именно на уровне абсолютно новой, доселе неизвестной парадигмы, которая позволяла собирать смешные части в мощный и гибкий инструмент для…

– А вот и наша бомбочка! – Петр, распахивая очередную дверь, прервал размышления Виктора Михайловича на самом интересном месте.

– Так мы уже сюда заходили, – удивился академик, – ты как раз про новый комплект «Орион-12М» рассказывал.

– Проходите поближе, вот сюда, – Воронов, не слушая возражений, потеснил в сторону молодого сотрудника с едва пробивающимся пушком первых усов, открывая доступ к ЭВМ. И, сделав приглашающий жест ладонью в сторону монитора, добавил: – Job Control Language[157] дивен при тихой погоде, не правда ли? Редкий программист способен дочитать мануал до середины. Единицы способны написать заклинание, помещающее странслированную программу в файл, то есть набор данных!

Виктор Михайлович грузно осел в скрипнувшее кресло. Между тем Петр продолжал в прежнем шутливом стиле:

– ВЦ в нашем НИИ маленькое, вот и пришлось IBM по ящикам стола распихивать да диалоговый режим приделывать вместо пакетного идиотизма. Так что не обессудьте, работает эмуляция раза в три медленнее «двадцатки»[158]

. И с периферией, можно сказать, совсем никак, по крайней мере, пока сетевой диск отмапить не выйдет. Зато по большинству программ вполне совместимо.

– Вот сволочь стар… Да не ты, – скривился академик в ответ на удивленное лицо успевшего обосноваться за монитором директора «Интела». – Шокин, он ведь знает и никому ничего не сказал!

– Почему?! – по-детски распахнул глаза Петр. – Вроде ни разу не секрет, только от широкой публикации отказались, чтобы «голубых» лишний раз не нервировать, а то будут проклятые капиталисты закупкам старших моделей палки в колеса ставить.

– Да как тебе растолковать… – Глушков явно пожалел о сказанном. – В общем, извини, сложно такое объяснять.

– В любом случае эмулятор к Новому году в серию пойдет, – равнодушно пожал плечами Воронов, не отрываясь от клавиатуры. – Сейчас найду тестовую прогу на диске…

«Правду слухи говорят, – констатировал про себя Виктор Михайлович. – Плевать ему на министра с высокой колокольни. Тут как бы самому Шокину плюха из ЦК не прилетела. И вообще любому, кто поперек пойдет. Это ж что выходит, большие начальники спорят, что-то решают с ЕС ЭВМ, документы и спецификации пишут. Целые институты по теме как негры на плантации вкалывают. А тут пионеры в кружке вечерком собрались да и слепили из мокрого песка и алюминиевых уголочков от детского конструктора решение как минимум половины проблем. А что будет, когда Старос доделает следующий вариант микропроцессора серии «Орион»? На два мегагерца и с поддержкой сегментирования оперативной памяти? Интересно, а молокосос-директор этой шарашкиной конторы вообще понимает, что творит?»

– Петр, – лицо академика сложилось в доброжелательную маску, – а как ты сейчас оцениваешь перспективы Единой Серии?

– Не очень, – собеседник ответил мимоходом, не отрываясь от клавиш. – Куда этот Гибсон[159]

запропастился?! – Директор НИИ наконец ткнул в непривычно крупную кнопку «ввод», обернулся и, поймав тяжелый взгляд ученого, продолжил: – Старшие модели заменить будет сложно, по крайней мере до достижения одномикронного техпроцесса, то есть в лучшем случае года до семьдесят пятого[160]. Ну а потом… – Петр с глуповатой ухмылкой широко развел руками: – Будем решать проблемы с чистым фифо[161].

– Что потом?! – Академик сорвался на крик. – Так что же вы тут творите-то, на самом-то деле?!

– Рашид, Коля, – вместо ответа директор махнул рукой сотрудникам, – будьте любезны, покурите десяток минуток.

Но ответить не успел. Едва закрылась дверь в комнату, Глушков окончательно перестал сдерживать ярость: