Время собирать камни

Вихрастый подросток лет шестнадцати тряхнул головой, откидывая чуб:

— Ну, хотел взять что-то необычное, чтоб сразу наповал било, — усмехнулся тот.

— Не понял, а для чего вообще было так заморачиваться?

— Сначала хотел набить морду Ваське Сысоеву из параллельного класса. Потом втянулся, и как-то приоритеты поменялись. А дальше тренер сказал, что хватит дурью маяться. И стал со мной заниматься самбо.

— Ну так и писал бы про самбо, зачем мозг парить?

— Ну, так получилось, — опустил тот голову.

— И много вас тут таких с «русской борьбой»?

Вихрастый глянул на кудрявого брюнета, одного из семи отобранных Андреем:

— Я да Васька Сысоев. Тренер только нас двоих допускал. Классный мужик был. Жаль, помер в Чуму.

— Василий Сысоев, — отыскал анкету Андрей, — Ты что скажешь?

— А чего говорить… Ну, набил он мне морду, только потом и я ему. Как тоже такой борьбой начал фанатеть. Так и занимались вместе. Лучшего спарринг-партнера пока в Саратове нету. Ну и самбо потом — тоже вместе… Кстати, на зональные год назад ездили оба и по паре медалей привезли. А потом Чума эта… ну и всё… — он с грустью посмотрел на Андрея.

— С вами всё ясно, — Андрей перевёл взгляд на девочек. — Ну, а вы, три девицы под окном, чем порадуете?

Две высоченные дылды с плечами от Алёши Поповича, сидели по обе стороны от невысокой, казавшейся даже маленькой на их фоне, девицы с длинной светлой косой.

— Анастасия Войтенкова, — набралась смелости левая, — мастер спорта по плаванию, ещё увлекалась биатлоном — первый разряд. С шести лет в спортинтернате, родители умерли ещё до Чумы — ДТП со смертельным исходом.

— Елизавета Артемьева, — обозначила себя правая, — мастер спорта по плаванию, КМС по биатлону. С двенадцати лет в спортинтернате. После Чумы остались отец и бабушка. Отец — военный лётчик.

— Мария Власьева, — тряхнула головой «маленькая», — МС по биатлону. В спортинтернате два года. До этого занималась в спортшколе на улице Мира.

— Только не говори мне, что ты не занималась единоборствами — я такие вещи просекаю на раз. Сам такой, — заметил Андрей.

— Фу-у-у-х… — выдохнула девушка. — Ладно, занималась каратэ. Коричневый пояс.

— Точно коричневый? Не слишком ли круто?

— Меня отец учить начал, как на ноги встала. Вместо сына.

— А почему в анкете не указала?

— Это личное, прости… те…

— Это как-то связано с криминалом?

— Не-е-е-ет! — испугалась Власьева. — Я бы тогда сюда не пришла, — покраснела она.

— Ладно, не парься. Теперь вы, двое оставшихся, — посмотрел он на парня, сидящего крайним справа.

— Александр Завьялов, дзюдо, синий пояс, — он слегка привстал как бы в приветствии, — Родители живы, мать — тренер по дзюдо, отец военный. В анкете указано.

Андрей сверился с анкетой, всё верно: Завьялов-старший — капитан Службы Безопасности Саратовского анклава.

— Где жить собираешься: дома или в казарме?

— Где прикажут.

— Это хорошо. А ты? — Андрей поднял глаза на оставшегося не опрошенным чудика.

Выглядел парень, и правда, «авангардно»: зелёные джинсы с дырками, жёлтая рубашка-поло, на шее красная бандана. На голове абстракция типа «папа не горюй»: левый висок выбрит, справа половина волос красная, половина синяя. И где только краску нашёл в такое время? Для полноты образа раздолбая не хватало только жевательной резинки во рту. Впрочем, двигался «чудик», пожалуй, лучше всех остальных отобранных Андреем ребят.

— Дмитрий Соловьёв, дзюдо, коричневый, — он демонстративно подёргал себя за мочку уха с серьгой. — Отец — начальник Службы Безопасности нашего анклава. Мать ушла от нас к попам, но вроде жива, — за некоторой бравадой чувствовалась злость и непокорность.

— Как же ты с такими взглядами до коричневого пояса дошёл?

— А он не дошёл, его на верёвке привели! — расхохотался «синий пояс» — В смысле, ему давно чёрный светит, но он у нас «протестный электорат». Если бы не моя мать, его бы всё-таки выставили.

— В принципе твой уровень тянет на моего зама, но вот «протестный электорат»… Не зассышь убрать эту всю хрень?

— Да чего там сложного? Подумаешь, теорема Пифагора… — усмехнулся Димка — обреюсь наголо и все дела.

— Ого, какие ты у нас слова знаешь?

— А у него мать училкой математики была, пока на религии не свихнулась… — опять влез Сашка, а Димка показал ему кулак, — Ой, да ладно, а то никто не знает!

— А, кстати, что у вас здесь так много на религии повёрнутых?

— Да тут их целый шалман… Сорян, община в Юбилейном, — так же легкомысленно продолжал Завьялов и, поняв, что Андрей не в курсах, пояснил, — это район такой, вернее, раньше был посёлок, но теперь он посреди города. Там шишки разные селились, а во время Чумы туда повёрнутые на этом деле забились и отгородились ото всех.

— Так у вас здесь есть христолюбы? — помрачнел Федотов.

— Не, скорее какая-то другая секта… хрен поймёшь, как называется. Вроде, «Истинный Путь»

— И как вы с ними уживаетесь?

Ответил, как ни странно, Соловьёв: