Время собирать камни

— Нет, так оно и есть на самом деле. Посмотри сама: чего оба добились в жизни к тридцати с лишним годам? Колька — шофер, семьи нет, детей нет, зарабатывает очень и очень так себе. Весь досуг — телик посмотреть после смены или в баню завалиться с приятелями. А так — к матери, на огороде вкалывать.

— А Саша?

— И Сашка такой же. Ну что за работа: замки в двери врезать? Ни денег, ни славы, как говорится. И ты пойми, Тонь, ведь если что у них случится, то к кому в первую очередь тот же Сашка побежит деньги занимать? К нам, потому что больше не у кого. Вот машина ему понадобилась, свадьбу у кого-то там сыграть, так он меня просил. А мне будто больше делать нечего, как каких-то идиотов развозить по городу! Если нет у тебя денег на нормальную свадьбу, значит, умерь свои аппетиты, вот и все.

— Мне кажется, ты Сашку обидел тогда, — сказала Тоня, вспомнив разговор, о котором говорил Виктор.

— Господи, Тонь, да я того и добивался, чтобы он понял раз и навсегда: не надо ко мне с идиотскими просьбами приставать, потому что я достаточно занятой человек. С Сашкой сама знаешь как: один раз поможешь, в другой уже не отвяжешься, он на шею сядет. Вот я и пресек с первого раза.

Виктор был прав, Тоня не могла не признать. Оценив благосостояние старого приятеля, Сашка попытался вовсю это использовать, но делал это так открыто, так спокойно, с чувством полной уверенности, что тот, кто зарабатывает больше, должен помогать тому, кто зарабатывает меньше, что Тоня совершенно не могла на него сердиться. Несколько раз он брал у Виктора какие-то дорогие инструменты и возвращал в таком состоянии, что Виктор только матерился, а один раз спалил «бошевскую» дрель, подаренную Виктору еще отцом. Извинился, конечно, но было видно, что всерьез он ярость Виктора не воспринимает: мол, подумаешь, купишь еще одну, о чем говорить-то? Такая невинность выводила Виктора из себя, и если б не Тоня, он давно высказал бы Сашке все, что о нем думает.

А ей нравилось бывать в гостях у тети Шуры. Жили они от зарплаты к зарплате, летом их кормил большой огород, на котором тетя Шура и Юлька работали с утра до ночи, но зато в доме всегда было чисто и очень уютно. Все покрывала, занавески, чехлы и абажуры Шура с дочерью шили сами, вязали какие-то коврики, когда было время, из лоскуточков делали покрывала, а старенький плед, сшитый из обрезков старой одежды Вальки и Васьки, Тоню приводил в восторг.

Сентябрь выдался очень солнечным и теплым, и Тоня с Виктором по выходным, съездив в город за всем необходимым, наслаждались прогулками по лесу. Иногда они собирали грибы, иногда просто гуляли, и Тоня с удивлением вспоминала то время, когда ей не хотелось переезжать в Калиново и она сердилась на Виктора за его настойчивое стремление сделать все так, как ему хочется. Но теперь понимала, что он был прав. Один раз муж сводил ее на маленькую речку с каким-то забавным названием. Дорога заняла больше часа, но Тоня наготовила с собой бутербродов, взяла термос с кофе, и они долго сидели на берегу звенящей речушки, рассматривая высоченные сосны на противоположной стороне. Виктор рассказывал, как они подростками ловили здесь раков, и так артистично изображал лицо Кольки, которому в ногу вцепился большущий рак, что она с удовольствием смеялась. Позже Тоня вспоминала тот безмятежный, прозрачный осенний день с тоской, потому что больше таких уже не было.

А потом начался октябрь, и настроение у Тони резко изменилось. Зарядили дожди, и выходить на улицу можно было только в сапогах или в калошах. Она все еще варила варенье из яблок, но как-то без былого воодушевления, просто чтобы было чем заняться. Виктор подолгу задерживался на работе, и Тоня темными вечерами усаживалась перед телевизором, смотря все подряд, от новостей до сериалов, пытаясь одновременно вязать крючком, но ей было неуютно. За окном темные деревья роняли листья, и если утро выдавалось хмурым, то их корявые стволы производили на нее гнетущее впечатление. А последнее время почти все дни были пасмурными, и настроение у нее оставалось подавленным.

Никогда раньше осенняя погода столь сильно не влияла на нее: Тоня всегда подсмеивалась над теми, кто зависел от капризов природы и хандрил при дожде. А теперь, едва только капли начинали барабанить по крыше, на нее наваливалась такая невероятная усталость, что ей хотелось завернуться в плед и лежать до тех пор, пока дождь не кончится. В конце концов Тоня купила настойку пустырника и несколько новых книжек Акунина.

Однажды вечером, сидя за книжкой, она услышала стук. «Опять, наверное, Лидия Семеновна хочет своими пучеглазыми похвастаться», — решила Тоня. Но на крыльце, только недавно приведенном Виктором в порядок, стояла высокая сухопарая женщина с седыми волосами, забранными в тугой пучок, и без улыбки смотрела на нее.

— Добрый день, — растерянно поздоровалась Тоня.

— Добрый вечер, — поправила женщина. — Меня зовут Ольга Сергеевна, я ваша соседка из дома напротив.