Время собирать камни

Капица уселся за стол, бросил взгляд в окно и, повернувшись к Виктору, сказал без предисловий:

— Глафиру Рыбкину, прежде чем повесить у вас в саду, связали и придушили. На руках имеются следы от веревки. И на шее тоже след, от той же удавки, на которой она висела. Только сначала ее где-то этой веревочкой… того… а уж потом приволокли к вам. А теперь скажите-ка, мои милые, кому вы так насолили, что к вам трупы притаскивают? Или вы их коллекционируете? А?

Он перевел взгляд с Виктора, смотревшего на него открыв рот, на Антонину, и не поверил своим глазам. На ее лице было… облегчение?

— Ее удушили? — переспросила она, словно не веря. — Ее просто кто-то убил?

— То есть в каком смысле просто?! — поразился участковый. — Вообще-то, конечно, веревка — вещь несложная, можно было бы что-нибудь эдакое, с заковыркой учинить: цианистый калий там подсыпать или четвертовать…

— Перестаньте ерничать, — оборвал его Виктор.

Так же, как и Капица, он не понимал выражения Тониного лица, и это ставило его в тупик. Черт возьми, да что с ней?! Но Тоня смотрела на участкового так, словно он сообщил, будто весь вчерашний день ей просто приснился, и это было необъяснимо. Да она слышала, что сказал местный пинкертон? Глафиру убили!

— Кому понадобилось ее убивать? — проговорил он, опускаясь на стул. — Надеюсь, нас вы не подозреваете? Верхом идиотизма было бы вешать ее на нашем же дереве.

— С одной стороны, оно, конечно, так, — согласился Степан Иванович. — С другой, может, вы такой умный, что как раз подобным образом решили подозрения от себя отвести, а? Или у вас чувство юмора такое… необычное. Вот сегодня дом ваш осмотрят, может, что и найдут.

— То есть как — осмотрят дом? С какой стати?

— Так ведь труп-то, милый вы мой, криминальный! Вчера все тяп-ляп сделали, а сегодня уж на совесть пройдутся. Очень может статься, что вы ее придушили на почве ревности, а потом задумались: что с телом делать, куда его девать? А девать-то некуда. Вот и придумали такой хитрый ход. Поэтому, милые мои, если вам есть в чем признаваться, — советую начать, а то потом, как пишут в романах, поздно будет.

Капица смотрел на Тоню и Виктора совершенно серьезно, и Виктор хмыкнул.

— Глафиру мы не убивали, и признаваться нам не в чем. Если ваши опера ордер покажут — пускай ищут, что хотят.

— А почему вы за вас обоих говорите? — прищурился участковый. — Может, супруга ваша жаждет душу облегчить?

— Я? — удивилась Тоня. — Вы думаете, ее убила я?

— Я вас только спрашиваю.

— Нет, не убивала, — на губах ее мелькнуло подобие улыбки. — Зачем?

— Вот-вот, — покивал Капица. — Зачем? Ну, раз вы не хотите признаваться, будем исходить из того, что вы меня, старика, не обманываете безбожно, а говорите самую что ни на есть правду. Тогда поведайте мне вот о чем, драгоценные вы мои: кому ж понадобилось несчастную Рыбкину приносить в ваш сад, а? Да не просто приносить, а еще и вешать на дерево, что само по себе сделать не так-то просто. Признайтесь мне, сделайте одолжение, чтобы нам хоть знать, в какой стороне убийцу искать.

Тоня с Виктором переглянулись и синхронно покачали головами.

— Вы поймите, Степан Иванович, — проникновенно начал Виктор. — Мы ведь в Калинове всего три месяца с небольшим живем… не то что врагов — еще и друзей-то завести толком не успели. Общаемся только с соседями, и то нечасто, да Аркадия Степановича с женой приглашаем по субботам. Вот и все. Так что, уважаемый Степан Иванович, вы не в той стороне ищете. Может быть, она пришла к нам, а убийца ее подстерег? Мы ведь с вечера не выходили из дома. Когда она умерла?

— Вечером, около одиннадцати, — задумчиво ответил Капица.

— Вот видите! Зачем он ее тело повесил, я не знаю, но ведь сумасшедшие, например, могут что угодно делать. Почему бы убийце не быть сумасшедшим?

Помолчав, участковый задумчиво произнес:

— То есть вы уверены: то, что тело Рыбкиной обнаружили на вашем участке, — случайность. И к вам она никакого отношения не имеет.

— Лично я абсолютно уверен, — пожав плечами, подтвердил Виктор. — Кому понадобилось таким образом делать нам гадости, я не могу себе представить.

— Не можешь, значит? — раздался голос от дверей.

В проеме стояла тетя Шура и пристально смотрела на Виктора.

— Тонь, ты извини, у тебя входная дверь не заперта была, — проговорила она, по-прежнему глядя на Виктора. — Значит, не знаешь, кто захотел бы тебе гадости делать?

— Вы о чем, тетя Шура?

Тоня только открыла рот, чтобы спросить то же, что и муж, но тут заметила: в глазах Капицы что-то промелькнуло. Он посмотрел на тетю Шуру, потом на Виктора. Тетя Шура перевела взгляд на участкового и медленно кивнула. Виктор поднялся, подошел к окну и встал спиной ко всем остальным.

В комнате наступило молчание. Виктор раскачивался на носках, глядя в окно. Тетя Шура смотрела ему в спину. Капица что-то обдумывал, водя карандашом по листку бумаги перед собой. Тоня переводила взгляд с одного на другого и наконец не выдержала.

— Тетя Шура, в чем дело? — спросила она. — Что вы все молчите? Вы знаете, кто мог это сделать? Зачем?