Время своих войн-1

   В начале 70-х Федор пришел в подразделение с умением и практикой, которой не было ни у кого... Что же до остального... Седой так считал: не выберешь дубины без кривинки, главное, чтобы к делу гожа была и не ломалась - "отказчиков" он не терпел.

   Разведка отказчиков не принимает. Один раз отказался от задания, больше тебе в ней не служить.

   Три секунды очень много. Пять - роскошнейший подарок, можно успеть спасти не только собственную жизнь, но попутно забрать чужую... Удивлял своей молчаливостью, словно знал больше других и потому молчал. Замечали, что Федора насекомые не кусают, словно договаривается он с ними, да и вообще, словно йог какой-то - возьмет и в какой-то момент не дышит. При этом, по прежнему что-то делает, и даже отвечает, если спрашивают, только не дышит и все! Потом видишь - опять дышит, но по нему не видно, чтобы особо запыхался. Интересно, а сердце он на это время тоже останавливает? Какое-то время подобные вопросы занимают, потом привыкают, и никто больше не озадачивается. Федор - разведчик собственного тела.

   Воля сформировала характер, характер ли сформировал волю, но к событиям в Афганистане Федя-Молчун личность известнейшая...

   Кроме Сергея-Извилины для Федора в особом месте сознания существует Петька-Казак. С ним ему положено дружить. Об этом руки друг другу пожимали еще на гражданке, еще до срочной службы. Больше у Федора таких друзей нет, с которыми такое было бы закреплено.

   Федор Казака понимает и не понимает тоже. Не понимает - зачем неприятности искать - вон как руки располосованы. Не играй - работай! - один раз точно нарвешься! Но и понимает, потому как, сам ищет то, чего еще не знает - ведь Казак то же самое ищет, так ему кажется.

   Командира все-таки пришлось убеждать, хотя, казалось бы, чего непонятного? Если снайперу позволено практиковаться, боевых решений у него порядком, то такие случаи, как рукопашный бой - достойная проверка и шлифовка мужских характеров - встречаются чрезвычайно редко. В ГРУ за все девять лет Афганской случилось всего два раза (это из зарегистрированных официально), и сколько-то неизвестных - последних для их участников. Федя с Казаком считали, надо поправить это положение. В смысле собственной практической подготовки - в тех уже нередких случаях, когда взят и наскоро выдоен на информацию "язык", когда остается "суровая необходимость", то зачем "быстро и просто"? Зачем такое расточительство, когда можно проверить на нем свои навыки или даже (если подвернется такая удача) увидеть, обогатиться некими новыми, до поры неизвестными, чужими?..

   Вспоминает, когда было в первый раз. В самом начале афганской Седой по каким-то причинам был против - говорил, что не желает, в случае, если кого-то "мешок" подранит иметь неприятности на свою... Тут он, в зависимости от настроения, менял географическое расположение "объекта собственных неприятностей". Даже об заклад бились - какое в следующий раз укажет. Но один раз разрешил. Потом еще и еще. Только всякий раз уходил - не желал на "это" смотреть. А потом уходить перестал - после того случая, когда наткнулись свидетельство, что их противник занимается тем же самым, но с воодушевлением... Петька-Казак по характеру ран определил, что сработано одним и тем же "умельцем", и что специально тыркал, чтобы наш боец продержался дольше, и понятно было, что и тому дали что-то вроде ножа, только вряд ли достал он им своего противника. Петька-Казак так думал - что ни разу не достал.

   В Пакистане всякий раз одно и то же - быстрое потрошение на инфу, достоверность которой нет возможности проверить сразу, и уж нет никакой возможности - лишали ее себя, если солгал, вернуться, отвалить камень, под которым спрятано тело, и сделать ему еще раз "очень больно".

   Петька-Казак считал, что действительно больно бывает только один раз - последний, когда приходит осознание, что тебя убили, все остальные можно вытерпеть. Федор с ним не соглашался. По его пониманию, с последней болью приходит облегчение, читается она в чужих глазах - наконец-то все закончилось... И прежде чем допрашивать, надо знать часть правды, - а иначе как узнаешь, правду рассказывает или правду врет? От большой боли много правды врут, потому как понравиться хотят - это тоже надо знать. Но правдой опять же Извилина снабжает, и она очень болючая.

   Федя и Казак любят жизнь. Все лучшее в жизни оплачено солью. Все худшее от недосола, от жалости к себе и другим. Странным было бы иное.

   Когда такое случается, Федор просит себе оставить "куклу", Казак тоже просит. Иногда бросают монетку. Казак любит "работать" при всех, а Федор не любит. Казак может долго играться - собственную технику оттачивать, чужую выявлять, а Федору надо сразу собственное проверить - то, в чем он сомневается. Потом только в глаза смотрит - как в них цвета меняются. Человек умирает с глаз - это важно знать. Иногда умирает заранее, до того как убили. Уверен в себе? Смотри в глаза, в глубину, выпивай их насухо. Это едва ли не важнее остального.