Время своих войн-1

   - Про крематории скажу так, - говорит за Седого Извилина, - попробуй-ка подсчитать: сколько эшелонов угля бы потребовалось, чтобы сжечь такую прорву людей? Откуда везти? Да еще когда он так необходим их военной промышленности?.. Слишком дорогое удовольствие - людей сжигать. Немцы копейку считать умели. А про газовые камеры умолчу - нет доступа. Все экспертизы на месте запрещены как "оскорбляющие память". Где-то с полсотни историков и публицистов, уже в наши новейшие времена пытавшиеся разобраться в этом вопросе, да посмевшие высказать свои сомнения, сидят по европейским тюрьмам. Поскольку сомнения в священной корове...

   - Очень дойной - уточняет Замполит.

   - Высказывать нельзя, - подводит итог Извилина.

   --------

   ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

   "Гюнтер Деккерт, бывший председатель Национал-демократической партии (НДП), был приговорен к пяти годам заключения и отсидел весь срок за то, что во время одного выступления Лейхтера в Германии (Лейхтер говорил по-английски) переводя его доклад на немецкий язык, сопровождал свои слова "мимикой, выражавшей согласие с тем, что Лейхтер говорил о невозможности Холокоста по естественнонаучным причинам..."

   /Агентство "Рейтер"/

   СПРАВКА:

   "Согласно "Экспертизе Лейхтера" - американского специалиста по казням в "газовых камерах и на электрическом стуле" - по исследованиям, проведенных им в лагерях Освенциме и Майданеке, экспертом заявлено, что совершавшиеся там убийства людей газом были невозможны по физическим причинам..."

   (конец вводных)

   --------

   - Сучий потрох!

   - Может, это нарочно? Чтобы именно про них, евреев, худое думали? Хитрый ход такой? - говорит Миша-Беспредел, дюжий не только видом своим, но и характером, к которому ничего больного не липнет.

   - Об чем ты, Миша?

   - Что, если евреев специально начальниками сибирских лагерей назначали, чтобы о них плохо думали?

   - И начальниками ЧК, расстрельными "тройками"?

   - Ну, да...

   - Заморить в России несколько миллионов неевреев, чтобы подумали на евреев?

   Миша мнется.

   - Потом засекретить их национальное представительство в карательных органах?

   - Михайлыч, иди, вздремни!

   - Или покушай. В рыбе, говорят, много фосфора. Карпа своего покушай.

   - К черту все! - взрывается Миша-Беспредел. - На этих разговорах язву заработаешь! Извилина, почитай что-нибудь душевного, из старого.

   Извилина прикрывает глаза:

   - Во времена, когда жизнь человеческая была коротка, а слово весомо, писалось: "Человече не сможет быть естеством своим зол, и не может быть естеством благ. Ибо и благий бывает зол, и злой может быть благ. Три силы в душе - разум, чувства, воля. Не давай силу чувствам, держи их в узде волею своей, погоняй и направляй разумом своим... Правда в душе борется с неправдой. Каждый творец правды и неправды. Мерзок ведающий неправду, но творящий ее ради набития мощны своей. Не все ведают, но все творят... Цена человека - его деяния. Кто подходит к себе с испытанием, тот уподобится наставнику душе своей. Знание, разумение и мудрость - разные дары. Каждый должен вызреть - упасть в руки. Не жди пока плоды вызреют, ибо с каждым сложнее решиться на поступок. Твори правду, как видишь ее. Не выжидай, не высматривай чистоты. Ведающие истину творить избегают. Сие неправильно. Испытывай себя больше, чем ближних. И тогда грех - твой, на тебе, ты в ответе - сие честно. Но грех твой здесь может быть во благо..."

   Молчат долго. Даже испытывают неловкость от своего молчания. Лешка-Замполит обстановку разряжает.

   - Умели же раньше воинский устав излагать душевно и понятно!

   - Это не про тебя, это для высшего командного.

   - Тогда уж самого высшего, выше некуда. Так пойдем купаться или нет?

   - Кости куда?

   - Свои?

   - Бараньи!

   - Порубить и в чугунок. Седой в печи распарит - Миша съест. Скушаешь, Михайлыч?

   - А то ж! - довольно говорит Миша-Беспредел, в чьем брюхе (как говорят) и долото сгниет.

   - Не Миш, пора вкорне твою амуницию пересмотреть - так ты никогда не накушаешься!

   - Как это?

   - Для начала попробуй есть диетической ложкой! - поучает Сашка-Снайпер Мишу-Беспредела жевательно-глотательному терпению.

   - Это с дыркой что ли?

   - Нет, есть такие средние между чайной и столовой - ей и вооружись.

   - Сурово! - эхом отзывается Замполит.

   - Михайлыч, ты чего?

   Смотрят как Миша, улыбаясь загадочно, ненатужено, держа стол на вытянутой руке, передает в другую и отводит в сторону, потом обратно и опять в сторону от себя. Зрелище, даже если исключить стол, отдает сюрреализмом, словно какой-то ненормальный по мощи балерун у воображаемого станка "батмантанзючит".

   - Брось - уронишь! - выговаривает Петька-Казак.

   - Что бы Миша закуску уронил? - скептически кривит бровь Сашка, и хочет добавить про цирк, - что, случись что, прокормится подразделение с Мишиных гастролей, но не говорит - Миша все шутки воспринимает нормально, только на "цирк" болезненно - не иначе было что-то в семейной биографии стыдное, той самой "фамилии", которой гордился.

   - Идем купаться или нет? Замучили!

   - Извилина, пойдешь? Поплавай, ноге полезно!

   - Позже. Кому-то надо остаться - гостей встретить. Нехорошо получится...

   - Ладно, мы быстренько.