Время своих войн-1

   У памятной надписи первого, что находится у места смерти лучших из ныне вымершего народа, что составляет зудящее, будоражащее напоминание привлекательных, так и не забывшихся идей Спарты (во многом стараниями Плутарха, создавшего свои "Сравнительные Жизнеописания"), толпятся позируют туристы. Памятник второго, окончательно заросший, в (ныне вымершей) деревне Острая Лука, у (ныне снесенной) школы, на земле (ныне исчезающего) русского народа и его померкнувших обычаев. Здесь тихо, и нет никого. Может, это и хорошо...

   Седой из тех редких учителей, что едва ли не каждый осколок стремится проверить на прочность, в надежде найти и шлифануть настоящий алмаз. Все, при малейшей возможности, ходят с Седым - обучать, для начала, самым простым вещам.

   "Упал? - Перекатись! В одну, чтобы видели - куда, потом распластайся и скользи в другую, чтобы тех, кто видел, надуть..."

   "Заметил, где залег? Когда вскакивать будет, чтобы разгон взять, с ровного или преграды, равновесие поймает отшагиванием в ту сторону, в которой руке у него оружие. Значит, почти всегда влево от тебя. То место выцеливать заранее, а когда уловил движение, понимаешь, что начинает вставать, не раздумывай, клади..."

   "Пиндосия палит в расчете на шальное, нам это не по финансам. Мы только "сдвоечка" - первая идет точно, вторая страхует. Третья не попадет, потому третьей быть не должно. Палец на автоматическом должен быть чутким. Первая - куда целил, вторая выше и правее. Если есть что выбрать - цель твоя живот, чуть влево. Резкий выдох носом, замер - вали. На все секунда..."

   "Поливать длинными разрешено только плотное скопление, например, тех кто в бортовой под брезентом или нет, но сардинами сидят. Но через три секунды ты, считай, голый. За какую часть секунды научился перезаряжаться?.. А в каких положениях? Теперь еще вот в этом попробуй... А с боковым перекатом перезарядиться не слабо?"

   "Со старта лежа подберись, нога под корпус сколько сможешь и ядром первые пять шагов, даже и не думай выше пояса выпрямиться, пихай себя ногами вдогонку, вторые два по пять должен увидеть врага и сообразить что делать, еще пять осмотреться, если он не в твоих силах - найти место куда самому упасть и уцелеть..."

   Седой считает, что всякому осколку есть место - в общей топке все спечется в "друзу". У Седого безотходное производство - заслушаешься!

   - Справедливость возможна? - спрашивает он.

   - Да!

   - На каких условиях?

   Отвечают наперебой.

   - Справедливость возможна лишь при: Силе Духа, Неустрашимости Мысли, Готовности Действий - без оглядки, не выгадывая себе ничего личного!

   - Награда?

   - Наградой становится сама Справедливость, сознание ее торжества...

   Прошло время, кануло в небытие, когда Седой чувствовал себя словно занял грош на перевоз души, да все не забирали, а тут уже проценты, да немаленькие, вовсе не рублевые, на тот грош спрашивали... Совесть спрашивала. Взялся учительствовать - отрабатывать то, что понимал под "долгом".

   "Как замесим, так и вырастут!" - говорит Седой.

   Всему свой спрос. Теперь уже и Извилина задает, как казалось Седому, глупые вопросы.

   - Всерьез считаешь, что у меня есть желание опубликовать диссертацию под названием: "Некоторые психологические аспекты в практической подготовке детей к диверсионной работе"? - удивляется в свою очередь Седой.

   О "детстве" споров много - хорошо хоть, дети их не слышат...

   - А для взрослых на пол душевной ставки уже вроде шамана? - спрашивает Извилина.

   Седой шутке не улыбается. Старый ворон даром не прокаркает; либо про то, что будет, либо про то, что есть: - Верующий ли ты человек? - впервые и прямо в лоб спрашивает он Сергея.

   Вопрос вопросов. Извилина медлит, прежде чем ответить, осторожно подбирает слова.

   - Можно сказать, я человек ведающий. Я ведаю и принимаю близко к сердцу то, что ведаю.

   - Если что, тетради у старой яблони откопаешь. Он пожара опасался...

   Извилина понимает, что говорится о тетрадях покойного Михея. И о какой яблоне сказано, тоже понимает. Только то, что Седой начинает его в наследники готовить, не нравится.

   - Некоторые считают, что Михей мне дела передал - с рук в руки. Знаешь же такое поверье? Ни один знахарь умереть не может, пока дела свои кому-то не передаст...

   Вода ума не смутит, - думал Седой, пока не увидел океан. И то видел, как океан человека не отпустил. И сам его мощь и жадность прочувствовал на том африканском берегу, когда пытался этого человека спасти... Океан пониманию такая рознь, казалось бы дьяволу ни в жисть этакого не сочинить, не удумать. А он есть. Не дьявол - океан. Здесь старый опыт не помощник. И читая тетради Михея думал: вот человек - что океан, а вот божий ли океан, дьявольский, уму непостижимо - словно слились в один, такой каким ему и должно быть.

   Михей умер, а не отпускал...