Время – убийца

Имя, которое – если ей не помешают додумать осточертевшую мысль надоевшей фразой «Это невозможно, старушка!» – дали этому щенку лет десять назад. Так назвал его человек, знавший Пашу́ I. Любивший пса и оплакавший его пропажу. Не Клотильда. Остается только…

Только ее мать.

И сделала она это… после своей смерти.

Невозможно, старушка!

Франк поставил машину перед опущенным шлагбаумом кемпинга и поцеловал Клотильду в щеку, на мгновение задержав ее в объятиях. «Никакой сердечности, – подумала она. – Так обнимаются после матча теннисисты на корте. Неужели мы тоже соревнуемся? Тогда Франк всухую выиграл сет».

Клотильду раздражала снисходительность мужа. Так нарочито вежливо ведет себя «хороший» шеф с не слишком умным подчиненным. Еще меньше ей понравилась улыбка Червоне Спинелло – утром, в административном корпусе. Когда она подошла, он как раз вешал афишу, приглашающую на вечеринку «в стиле 80-х» на пляже Ошелучча.

– Угостить тебя кофе, Клотильда?

Нет уж, спасибо.

– Твоя дочка просто великолепна!

Кретин!

– Похожа на твою мать, в ней есть класс, ее…

Еще одно слово – и…

Клотильда успокоилась. Профессия адвоката постепенно научила ее владеть собой, выдерживать худшие минуты самых тяжелых процессов, когда злонамеренная неискренность клиента переходит допустимые рамки, но защищать его все равно нужно. Клотильда обратилась к Червоне, чтобы получить достоверные сведения, и он их дал с профессиональной точностью.

Насчет Орсю…

Тот был сиротой. Его мать умерла от одиночества и стыда, исчерпав запас терпения и жизненных сил. Растила его бабушка Сперанца – та самая ведьма в черном, которую они вчера встретили на дороге. В Арканю на ней были хозяйство и кухня, она доила животных и собирала каштаны. Фактически Сперанца входила в семью Идрисси, и Орсю жил при ней.

Заглянув в далекое прошлое, Клотильда припомнила, что когда они с Николя проводили день у бабушки с дедушкой, то некая «тень» подавала еду, подметала, подбирала за ними игрушки. Не забыла она и совсем маленького ребенка, который всегда неподвижно лежал в коляске под тенистым дубом, в окружении старых плюшевых и грязных, выцветших пластмассовых игрушек. Немой малыш. Худой. Странный.

Орсю?

Хилый новорожденный превратился в великана, людоеда из сказки, медведя?

Шестнадцатилетнего Орсю Базиль Червоне нанял для работы в кемпинге, когда от того отказались все, в том числе школа. Поступил он так по доброте душевной, ради дружбы с Кассаню, ну и из жалости – да, именно так, если уж быть до конца откровенным.

Из жалости.

Придурок!

Клотильда устала сдерживать ярость, ее мозг был начинен удивительно точными воспоминаниями, всплывавшими на каждом вираже, при каждой встрече, в любом разговоре и приходившими в столкновение со всем тем, что она переживала со вчерашнего дня. Казалось, за ними скрывается постыдная правда, та самая, которую она не сумела разглядеть в 1989-м.

Двадцать семь лет спустя Клотильда медленно брела по улице Клемансо. Толпа успокаивала ее. Она скользила взглядом по витрине обувного магазина фирмы «Лунатик», любовалась украшениями ювелирного бутика «Мариотти» и платьями от «Беноа». На поверхность сознания всплыло смутное воспоминание, показалось, что все это уже было, потом пелена рассеялась и она словно увидела… Вот Пальма Идрисси идет по Кальви – совсем как она сегодня… Они сидят на террасе, за столиком… Отец преподносит матери черное платье в розах и рубиновые украшения, поразившие ее воображение…

Она надела их в день аварии.

Клотильда только теперь смогла оценить жест отца: он подарил жене наряд для перехода на ту сторону, самый соблазнительный, прекрасный, незабываемый. Не это ли лучшее доказательство любви? Выбрать вместе погребальный костюм – как свадебное платье?

Валу присоединилась к матери у магазина «Беноа». Клотильда нечасто развлекала себя шопингом, а уж вдвоем с дочерью и того реже. Но время на каникулах течет особенным образом, и вот они с Валу, как две подружки, любуются платьем антрацитового цвета, исключив из игры мужчину. Глава семьи ждал их на паперти церкви Святой Марии, десятью метрами выше. Это разделение – папаша играет с сыном в футбол, мамаша делает покупки с дочерью – было для них нехарактерно. «Преимущество семьи с одним ребенком, – рассеянно подумала Клотильда. – Не возникает пагубного равенства по гендерному признаку!»

Взмокшие туристы, упорно карабкавшиеся наверх, к цитадели, тщетно пытались найти любое подобие тени. С 89-го никому не пришло в голову сжалиться над любителями старины и установить лифт. Миновав подъемный мост, Клотильда решила было предложить Франку и Валентине выпить прохладительного в баре «У Тао», но сразу передумала: паломничество по следам собственной юности имеет границы, а Валу наверняка не слышала ни одной песни Ижлена. Лучше уж заплутать в лабиринтах цитадели и «потерять» Франка.