Время – убийца

А в следующую секунду говорит, что это «все» равносильно «ничему»… что в действительности он ни над чем не хозяин, ведь пустыня не принадлежит туарегам, а степь – монголам. Кассаню Идрисси считает себя хранителем. Он не унаследовал эту землю: унаследовать – значит стать владельцем и иметь право уступить, продать, разделить ее на части. Кассаню Идрисси указывает концом палки на вершину Капу ди а Вета и заявляет, что несет ответственность за доверенное ему наследие. Лизабетта приносит чай, сладкие каштаны, фиадоне и канистрелли[137] с миндалем и изюмом. Кассаню разворачивает на столе старые карты и планы владений – некоторые восходят к временам Паскаля Паоли, Сампьеро Корсо[138]

и Наполеона Бонапарта – и бросает, этак между делом, что «все это неважно». По его мнению, «свежие» документы, которыми располагает мэрия, имеют не больше законной силы. Речь идет о границах, установленных людьми, о линиях на бумаге. Как будто люди, эти «транзитные пассажиры», могут владеть хоть одной травинкой и унести ее в мир иной. Как будто в рай – если чудо возможно и он существует – можно попасть с чемоданами. Как будто после нас Земля перестанет существовать. Вода и огонь, корни деревьев и крылья ветра способны разрушить самые высокие стены, генуэзские башни и каменные мосты, так что им чернильные каракули на бумаге? Природе плевать на наследие, которое защищают «во имя Ее…».

Овчар распаляется, машет руками, и его жена отодвигает подальше стаканы и чашки. «Расчерчивайте зоны, периметры и границы сколько душе угодно, делите океаны и паковый лед, небо и звезды, горы и реки, решайте, кому принадлежит каждый камень, оливка, лепесток аквилегии, если это вас позабавит, придаст значимости, придаст смысл вашей жизни… Земля поручена нам, и этого не изменить. Мне поручено заботиться о моей земле. Никакой закон, придуманный людьми, не заставит меня забыть, что я должен передать ее следующим поколениям в том же виде, в каком получил от отца».

«Корс-Матен»:

Раз уж вы сами заговорили о людских законах, господин Идрисси, давайте обсудим убийство Драго Бьянчи. Этот подрядчик из Ниццы собирался построить роскошный отель у мыса Ревеллата. Меньше месяца назад он похвалялся на страницах нашей газеты, что получил поддержку префекта и регионального комитета по туризму. Что вы думаете об этом преступлении?

– То же, что большинство здешних корсиканцев. Я не заплакал, когда узнал о его смерти, не послал венок на похороны. Не припомню, чтобы так называемые друзья сделали нечто подобное. Не стоит доверять газетам и вранью о высоких покровителях. Вы получили ответ на свой вопрос или в нем был подтекст, которого я не разгадал? В таком случае вы плохо его сформулировали. И он лишен смысла. (Улыбается.) Вы же не думали, что за этим столом, угощая вас канистрелли, я признаюсь в убийстве Драго Бьянчи?

«Корс-Матен»:

Конечно нет, мсье Идрисси, конечно нет. Оставим эту тему и вернемся к идеям, принципам и ценностям. Как далеко вы готовы зайти, чтобы защитить эту землю? Сможете… убить человека? Не сочтите меня грубым.

– С чего бы? Вы просто пытаетесь задать тот же самый вопрос, разве нет? (Снова улыбается.) Не обижайтесь, но он по-прежнему плохо сформулирован. Поверьте, я никому не желаю смерти. Как можно хотеть, чтобы человека раздавил в море паром весом пятьсот тонн? Чтобы его застрелил киллер на террасе кафе на глазах у невесты? Чтобы бомба взорвалась под днищем его машины, едва он отъедет от ворот школы своих детей? Кто мог бы пожелать, оправдать, заказать подобные несчастья? Уж конечно не старик, чья единственная мечта – спокойно дожить свой век! Не ищите зло во мне, вы найдете его в людях, жаждущих власти, денег, женщин. На Корсике все это часто зависит от того, как много у вас недвижимости, то есть земли, камня. Я бессилен, если люди не довольствуются тем, что получили от жизни, и продолжают вожделеть, спекулировать, захватывать… Я ничего не могу поделать с тем, что они не мыслят себе жизни без опасности, как безумные спортсмены-экстремалы, и бросают вызов устоявшемуся порядку вещей. Вы же не обвиняете волну, утопившую серфера, или скользкий камень, с которого сорвался неосторожный альпинист, или крутой поворот, угробивший нетерпеливого водителя.

«Корс-Матен»:

Спасибо, мсье Идрисси, я тоже умею читать между строк. Вас не пугает людская алчность? Вы владеете огромным богатством – да-да, я помню, что это миссия! – не боитесь, что кто-нибудь на него посягнет? Скажу проще – что вас убьют, чтобы отнять землю?

– Нет, мсье Палаццо. Нет. (Короткая пауза.) Я бы, без сомнения, испытывал страх, владея чем-нибудь, что можно потерять. Но я всего лишь хранитель. Не станет меня, придет другой или другая, мужчина или женщина, разделяющие мои идеалы и так же понимающие слово «честь». Члены семьи – не все они мои кровные родственники – знают, что делать в случае несчастья. (Долгая пауза.) Как и я.

«Корс-Матен»: Вендетта? Я могу считать это ответом?