Время убивает

Дубна

Пятнадцать часов пятнадцать минут

Капитан Марин был человеком исполнительным и добросовестным, но звёзд с неба не хватал, чётко выполняя задания командования, и к новому назначению – установить охрану квартиры учёного Истомина – отнёсся по-философски спокойно. Из того, что ему говорил полковник Баринов, он понял лишь одно: Истомин создал какой-то супер-пупер аппарат, утилизирующий непонятную хрень под названием «энтропия», и теперь надо было оградить эту машину, каким-то образом связанную со временем, от посягательств на неё посторонних лиц. Под посторонними понимались все деятели, не связанные с темой работы физика, а также любые функционеры из силовых структур, в том числе из Министерства обороны.

Оставив после визита Баринова двух бойцов, двух сержантов – Тарасова и Макухина, увальня с фигурой тяжеловеса – на лестничной площадке шестнадцатого этажа, Марин проинструктировал расположившихся внизу во дворе бойцов подразделения, прикинул, где лучше всего находиться на время выполнения приказа, и выбрал кафе «Клубничка», открывшееся в переулке сразу за домом номер десять.

Для быстрого взаимодействия с группой он взял с собой в помощники лейтенанта Сергиенко, флегматичного с виду блондина двадцати пяти лет от роду, бывшего боксёра, славившегося сообразительностью и хорошей реакцией. Оба устроились в небольшом зальчике кафе, рассчитанном максимум на полтора десятка посетителей, с видом на детскую площадку и заказали: Марин – капучино, Сергиенко – зелёный чай. Познакомились с меню, предлагающим разные сладости.

– Надо же – бланманже, – прочитал лейтенант. – Пробовали, товарищ капитан?

– Нет, что это?

– Желе из молока, яиц, сахара и пряностей. Плюс орехи, миндаль или фундук. Переводится с французского bland manger – «белая еда».

– Для белых, что ли? – усмехнулся Марин.

– И для чёрных тоже, – меланхолически ответил Сергиенко.

– Откуда ты знаешь такие подробности?

– Так я вообще собирался учиться на повара по стопам отца, но в результате окончил школу полиции. Вот ещё вкуснятина – птифур.

– Как?

– С французского petits fours – бисквитики с разной начинкой, под кремом или глазурью. Рекомендую, ничего лишнего: шоколад, ореховая паста, варенье.

– Закажу, ежели рекомендуешь.

Официант принёс заказ, Марин нацелился на симпатично выглядевшую печеньку, и в это время в ухе сверчком запиликал мобильный смарт.

– Командир, – раздался голос Тарасова, – у нас гости.

– Кто? – коротко спросил Марин.

– Женщина, она тут уже была, Анна Филипповна, кажется. Просит пропустить в квартиру.

– Понял, иду. Задержите её на пару минут.

Марин жестом показал спутнику, что надо идти, и Сергиенко, кинув сожалеющий взгляд на стол, всё же успел кинуть в рот бисквит и одним глотком допить свой чай.

На лестничной площадке шестнадцатого этажа их ждали бойцы и симпатичная девушка, стеснительно улыбнувшаяся на приветствие Марина.

– Слушаю вас, – сказал капитан, профессионально оценив достоинства фигуры незнакомки.

– Мне нужно попасть в квартиру Глеба Лаврентьевича, – сказала она.

– Там никого нет.

– Откуда вы знаете?

– Приезжал наш командир, полковник Баринов, мы заходили туда.

– Заходили?!

– Мы там ничего не трогали. – Марин сделал паузу. – Интересную штуковину придумал хозяин. Правда, что она влияет на время?

– Правда.

– Так это действительно машина времени? – спросил Тарасов, многозначительно посмотрев на напарника. – Мы тут поспорили.

Гостья улыбнулась:

– Нам ещё долго разбираться с ней, хотя это и не уэллсовская машина времени. Но она и в самом деле воздействует на время.

– Как? – в один голос спросили оба часовых.

Анна заколебалась.

– Простите, но у меня нет времени объяснять. Давайте я загляну в квартиру и через несколько минут всё вам расскажу.

– Командир запретил пропускать… – неуверенно сказал Марин.

– Я здесь уже была, меня пригласил ваш коллега Никифор Сомов.

– Пусть зайдёт и вернётся, – проворчал лейтенант Сергиенко, на которого подействовала красота женщины.

– Идите. – Марин отступил. – Но не задерживайтесь.

– Обещаю.

Анна скрылась за дверью квартиры.

– Могу присмотреть за ней, – предложил Сергиенко, с которого слетела вся его меланхолия.

– Слюни придержи, – посоветовал Марин. – Ждём.

Одна за другой неспешно потекли минуты.

Бойцы заговорили о том, кто где был за рубежом.

Тарасов вспомнил, что год назад посещал Париж.

– Стоял рядом с Эйфелевой башней, – похвастался он.

– А я нигде не был, – грустно признался напарник. – Даже в Турции.

– Франция тебе не Турция. Такой башни нигде нет.

– Не все её любят, – вмешался в разговор лейтенант, поглядывая на дверь квартиры. – Я слышал, её на дух не переносил Ги де Мопассан.

– Да ладно, – не поверил Тарасов.

– А он француз? – спросил сержант Макухин.

– Француз, француз. Говорят, он ежедневно обедал в ресторане башни, а своё нелогичное поведение объяснял хитро: здесь единственное место в Париже, откуда башни не видно.

– Смешной дядька, – рассмеялся Макухин.

– Анекдот, – согласился с ним Тарасов.

Прошло пять минут, потом десять, на пятнадцатой Сергиенко забеспокоился: