Время убивает

Колесников нерешительно оглянулся на стоявших полукругом «киборгов» «Грома». Их было вдвое больше защитников подъезда, но особого преимущества количество бойцов не сулило. К тому же он не знал, сколько человек на самом деле в распоряжении сотрудников Следственного комитета. Да и начинать стрельбу во дворе жилого дома ему очень не хотелось, так как могли появиться жертвы среди мирного населения.

– В последний раз прошу отойти…

Баринов уловил вибрацию мобильного в кармане полушубка. Поднял руку, отступил на шаг.

– Подождите.

Звонил Сомов.

Голос следователя был едва слышен, словно он разговаривал, по крайней мере, с Луны, однако главное Кирьян Валерьевич угадал:

– Товарищ полковник, вы в Дубне?

– Где же ещё? – пробурчал Баринов.

– Военспецы подъехали?

– Качают права, требуют пропустить к Истомину.

– Пусть идут.

– Что?! – не поверил ушам Баринов. – Ты же просил никого к Истомину не…

– Ситуация изменилась… потом объясню… отбой…

Голос майора в трубке айфона пропал.

– Какого чёрта мы ждём?! – послышался за спиной голос спутника Колесникова. – Их всего шестеро, возьмём и без стрельбы!

– Угомонись, Олег, всему своё время! – прошипел подполковник.

В другое время Баринов непременно поставил бы наглого военспеца на место, однако лучше было обойтись без экстрима и угроз, и он сказал:

– Пойдем, подполковник, посмотрим, стоит нам рубиться или нет.

– Куда? – не понял Колесников.

– К Истомину.

– Отлично! – обрадовался капитан. – Советую вам уносить ноги.

– А вас, Штирлиц, я попрошу остаться, – сыронизировал Кирьян Валерьевич. – Обойдёмся без ваших советов.

– Какого дьявола…

– Подожди здесь, – оборвал спутника Колесников.

Баринов жестом дал понять Марину, что надо делать, и командир группы скомандовал своим подчинённым:

– Прикрытие!

Баринов и Колесников прошли к подъезду, поднялись на шестнадцатый этаж, где топтался боец Марина. Увидев гостей, он выпрямился во весь немалый рост, держа огромными ручищами пистолет-пулемёт как игрушку.

– Товарищ полковник, лейтенант Меняйло…

– Вольно, лейтенант, – сказал Баринов, подходя к двери с металлическим номером «сто двадцать один».

Дверь оказалась заперта.

Баринов позвонил, подёргал за ручку.

– Лейтенант, можешь открыть?

– Слушаюсь, – откликнулся боец, закидывая оружие за спину.

Несмотря на свои габариты и крупные руки, действовал он ловко и с помощью ножа приподнял щеколду и открыл дверь в течение нескольких секунд.

Баринов, ощутив волнение как перед разговором с президентом страны, открыл дверь и вошёл, оставив дверь открытой.

Пахнуло пылью и сухой травой.

Квартира была пуста.

Она казалась старой, словно вынырнувшей из далёких советских времён, и по её интерьеру и мебели было видно, что в ней давно никто не жил.

– Глеб Лаврентьевич? – позвал вошедший следом Колесников.

Никто подполковнику не отозвался.

В отличие от Баринова Колесников, очевидно, помнил совсем другой интерьер, потому что челюсть его отвисла, а на лбу выступили капли пота.

– Не может быть! – хрипло проговорил он, лихорадочно обыскивая кабинет и остальные комнаты. – Не может быть!

– Чего не может быть? – полюбопытствовал Баринов, искренне не понимавший переживаний военспеца.

– Здесь… была… установка…

– Конкретней?

– Накопитель…

– Говорите ясней!

– Накопитель энтропии, – прошептал Колесников. – Он исчез! Его нет!

– Ну, как говорится, на нет и суда нет, – посочувствовал ему Баринов, интуитивно ощутив тихую радость.

Дубна

Между завтра и вчера

У Истомина снова забарахлило сердце, не помогли и сердечные капли, поэтому учёного отвели в спальню и уложили на кровать. Анна проверила давление, Климчук принёс физику горячий чай каркаде, Никифор сел у кровати на стул, тягостно размышляя над ситуацией. Пришла мысль прекратить эксперимент и вызвать-таки «Скорую», чтобы спокойно думать над проблемой.

По времени снаружи – Истомин легко научил гостей пользоваться обратным отсчётом – шёл уже шестой час утра, и время в квартире неумолимо перемещало всех в прошлое.

Климчук после дискуссии обошёл комнаты и посмотрел на улицу из каждого окна. Так как снаружи было темно, увидеть что-то особое он не рассчитывал, но всё же возбуждённо доложил о своих открытиях.

– Читали Уэллса «Машину времени»? – поинтересовался он. – Помните, как путешественник полетел в будущее и видел, как солнце вставало и садилось быстрее в сотни раз? Мы сейчас плывём в прошлое, значит, должны видеть, как солнце идёт назад с запада на восток, а люди ходят задом наперёд. Почему же я вижу только серый туман?

– Потому что при сбросе энтропии на границе времён происходит локальная декогеренция переходного слоя, – сказал Истомин. – Все элементарные частицы перемешиваются между собой, запутываясь и создавая суперпозицию. Фотоны видимого света в этой среде чаще сталкиваются с полевыми возмущениями, интерферируя и создавая квантовую пену. При этом образуется общая среда, тот самый туман.