Время учеников, XXI век. Важнейшее из искусств

Широкими шагами мчалась госпожа Мозес с гигантским черным сундуком под мышкой, а на плечах ее грузно восседал сам старый Мозес. Билась по ветру широкая юбка госпожи Мозес, и старый Мозес, не останавливаясь ни на секунду, страшно и яростно работал многохвостой плетью. Они мчались быстро, сверхъестественно быстро, а над ними на голубой лазури неба сиял белым металлом диск. Все это продолжалось лишь минуту.

Порыв ветра захлопнул дверь, а когда снова распахнул ее – никого уже не было. Только ровный, прямой, внезапно обрывающийся след и две черточки брошенных лыж.

Эпилог

Симонэ взяли почти сразу. Казик еще в начале стрельбы вызвал подкрепление, и полицейские вертолеты подоспели как раз вовремя, чтобы не дать ему уйти. Сначала я никак не мог поверить, что наш унылый шалун оказался достаточно не мелким гангстером, неким Счастливчиком Вилли, да еще и племянником того самого Хинкуса-Филина, которого тогда, двадцать три года назад, так мастерски подставил Чемпион-Глебски. Парень, похоже, всю жизнь мечтал поквитаться с Чемпионом и на суде только и делал, что повторял, как ловко он увел передатчик из-под самого носа знаменитого «крестного отца». Счастливчик Вилли действительно отлично лазил по стенам и подслушал наш разговор с Мозесом, а также и с Ольгой за портьерой во время вечеринки. Он неплохо подготовился к встрече с Чемпионом, и люди из его «бригады», стрелявшие по Моник с вертолета, оказались хорошо известны полиции. Но бедняга никак не ожидал, что в подвале отеля по желанию покойного Алека Сневара действительно был спрятан пулемет, а хороший друг старого хозяина Петер Глебски вспомнит о нем, чтобы прийти на помощь любимой внучке.

Неудача окончательно подорвала душевное здоровье Симонэ. Когда его признали невменяемым, его люди охотно пошли навстречу следствию.

Чемпиону дали пожизненное. Он умер в тюрьме от сердечного приступа, не дожив двух недель до шестидесяти семи. Незадолго до его смерти я навещал старика.

Сказать по правде, мной при этом владели не слишком благородные побуждения. Меня гнало любопытство. Я прекрасно знал, что Глебски не нуждается ни в утешении, ни в сочувствии. Но ему, как и всем прожившим долгую и насыщенную событиями жизнь старикам, был нужен слушатель, и я ловил каждое его слово. Глебски стоял у истоков этой истории, тогда как мне представился случай стать лишь свидетелем ее развязки. И вот история подошла к концу, а я чувствовал себя растерянным и ничего не понимающим, разрываемым больной совестью и досадой.

Мне не пришлось упрашивать Глебски поделиться со мной правдой о том, что произошло двадцать с лишним лет назад. В этом не было ничего сверхъестественного. Во всяком случае более сверхъестественного, чем вооруженный плетью Мозес на плечах у Ольги.

Чемпион знал, что Мозес скрывается от него в отеле, и догадывался, что в эту долину его привело не простое желание спрятаться и переждать. Поэтому, выхлопотав себе заслуженный честным полицейским трудом отпуск, он приехал сам. Хинкус, бестолковый, нервный, больной Хинкус был всего лишь дымовой завесой, фигурой для отвода глаз. И отлично справился со своей ролью. А вот сам инспектор мастерски задержал Мозеса на Земле.

Правда, чемоданчик с батареей был утерян, Луарвик умер, а Олаф не подлежал восстановлению. Но оставались Ольга и Мозес. Чемпион ушел на покой, а следом за ним через некоторое время отправился и инспектор Петер Глебски. Теперь он мог посвятить себя работе с Мозесом.

Когда Глебски рассказывал об экспериментах, роботах, потрясающих воображение технологиях, с которыми ему довелось работать благодаря Мозесу, я почувствовал невольное восхищение и жалость к этому удивительному и талантливейшему человеку. Он мог бы стать ученым, величайшим ученым современности, а разделил свою судьбу на рутину рядового полицейского участка и тайную жизнь в центре сотканной им самим преступной паутины. И во всем этом он оставался исследователем. Странно было осознавать, что ему было совершенно безразлично, что станет с Мозесом, с бандитами, которые считали его своим главой, с полицейскими, для которых он был «своим парнем»… Даже семья волновала его значительно меньше, чем космос.

Все эти двадцать лет он бредил одной мечтой – кораблем. Кораблем, способным летать меж звезд. Для этого он написал книгу и финансировал проект Кревски. Для этого он привез Мозеса в долину.

Но старый брюзга обыграл самого Чемпиона. Он стравил банды Чемпиона и Симонэ… Никак не могу привыкнуть к его гангстерскому прозвищу… Именно для этого Мозес подослал ко мне Ольгу на вечеринке, чтобы позволить унылому шалуну подслушать разговор и подготовиться к атаке.

По предположениям Глебски, Мозесу не нужен был никакой передатчик. Настоящим передатчиком была сама Ольга. Именно она, перепугав до полусмерти Хинкуса и съемочную группу, передала сигнал. И он, тысячекратно усиленный станцией, был услышан кем-то, кто тем страшным утром прилетел с юга на сверкающем серебром космическом челноке.