Время умирать. Рязань, год 1237 [СИ]

Остановились, развернули коней, двинулись рысью к тому месту на берегу, где должны были прорубаться сквозь прибрежные заросли рязанские беглецы. Пока ехали внимательно поглядывали по сторонам — не видно ли новых татарских отрядов. Но пока все было тихо. Похоже, прорыв оказался для врага полной неожиданностью.

Рассвело окончательно, но на смену ночной темноте пришел густой туман, севший на протяжение всего речного русла. Захватил он и Заокский берег. Темнели сквозь молочную мглу крепостные стены Рязани на высоком правом берегу, да поднимались столбы дыма от пожаров в Столичном городе. Оттуда все еще были слышны страшные звуки продолжавшейся до сих пор резни. Ратьша скрипнул зубами, сдерживаясь, чтобы не погнать своих людей на помощь. Бесполезно — со стороны реки крутой берег с затворенными воротами. Обойти и ударить справа, от Южных ворот, там, где в город прорвались татары? Не дадут — не все они кинулись в город, кто-то остался караулить снаружи, остановят и порубят-постреляют малую горстку его воинов. Опять же, есть приказ Великого князя: спасти наследника и порученных его защите беглецов. Этим помочь пока можно…

Добрались до места в зарослях, куда все еще продолжали втягиваться последние, уже едва бредущие, старики, Ратислав остановил отряд. Здесь уже гарцевали всадники, посланные вправо от места прорыва, над которыми Начальствовал Прозор. Увидев воеводу, он неспехом подъехал, доложился:

— С нашей стороны саженей на триста никого. Только брошенный стан на десяток шатров. Видно, спужались нас татары, подумали большой силой идем, ушли. Но я дозорных там оставил, упредят, ежели что. И со стороны реки дозоры выслал.

— Хорошо, — одобрил действия старого воина Ратьша.

Наконец, бредущие самыми последними поддерживающие друг друга, старик со старухой скрылись в зарослях. Мужики, караулившие у прорубленного прохода, замахали руками ратьшиным воинам. Ратислав еще раз огляделся. Не туман — туманище, в десяти шагах ничего не видно. Прислушался. Только шум из разоряемого стольного града глухо доносится сквозь белую мглу.

— Пошли, — приказал негромко.

Первым в прорубленный проход пошел отряд Прозора. Лошади ступали осторожно, выбирая место для шага — мужики рубили кустарник не под корень, осталось много пней-торчей. Двигаться можно было не больше, чем двум всадникам в ряд. Медленно, медленно! В любой момент могут подоспеть новые татарские отряды! Но и гнать коней нельзя — поломают ноги плохо будет. Ратьша со своими свитскими выехал на лед, чтобы слушать округу. Еще и туман звуки глушит! Но, ничего — во все три стороны посланы дозорные, упредят.

Отряд Прозора наконец втянулся в проход. В заросли пошли люди из отряда Ратислава. Так же нестерпимо медленно. Успело пройти около половины, когда справа послышался топот лошадиных копыт. Из тумана вылетели двое дозорных, несущихся по прибрежной полосе.

— Татары! Много! — выкрикнул один из них, осаживая коня возле Ратьши. — Идут по берегу!

— Сколько их? — стараясь говорить спокойно, спросил Ратислав.

— Туман, — уже тише ответил дозорный. — Не видно ничего толком. Но по топоту лошадей должно, несколько сотен.

— Далеко идут? — спросил еще, тщась хоть что-то услышать в глухой туманной мгле.

— С полверсты. Может, чуть больше.

Ратьша глянул на медленно втягивающихся в заросли всадников. Понял — не успеют. Не меньше полусотни останется. Да надо еще хоть немного времени оторваться от преследователей. Хотя бы дойти до матерого леса. Этой полусотней придется жертвовать. Он подозвал Дарко, единственного уцелевшего сотника из сакмогонов, начальствующего над сотней, начавшей заходить в заросли. Коротко обсказал, что ему предстоит. Лицо Дарко построжело, сделалось отрешенным. Он кивнул, понял, мол. Подъехал к своим людям, начал отдавать приказы. Полусотня рязанских всадников под его водительством отделилась от своих соратников, поскакала вправо по берегу и быстро исчезла в тумане. Скоро оттуда раздались приглушенные белой кисеей крики и ржание коней. Оставшиеся рязанцы уже почти все втянулись в проход.

— Пошли и мы, — сказал Ратислав и направил Буяна к прибрежным зарослям.

— Мы что, бросим наших здесь? — догнав Ратьшу, задыхаясь от возмущения, спросил княжич.

— Иногда приходится жертвовать малым, чтобы спасти остальных, — Ратислав ответил спокойно, почти равнодушно — надо было сбить запал Андрея. Но, похоже, он этим только подлил масла в огонь.

— Ну уж нет! — воскликнул княжич. — Так нельзя! Воин не может бросить товарища в беде!

Он развернул своего жеребца вправо, откуда доносились звуки начавшегося сражения и пустил его вскачь, быстро скрывшись в тумане. Никто из свиты не успел и пальцем шевельнуть, так быстро все случилось. Чуть помедлив за своим господином поскакал Воеслав. Ратьша выругался и понесся следом. За ним последовали Первуша и Годеня, а потом и Гунчак.