Время Верочек (СИ)

– Профессора пригласила я. Вячеславу Мироновичу через две недели шестьдесят пять, юбиляр. Я статью обещала написать про его заслуги. По старой, так сказать, памяти. Он был знаком с Удальцовой Верой.

– Он знал мою мать?

– Да, учились с ней в одном институте.

– Он что-нибудь о ней вспоминал? Быть может, рассказывал?

– Я спрашивала, он не особенно хотел касаться этой темы, она ему совершенно не интересна. Так бывает, что один человек встретил другого человека из своего далёкого прошлого, а говорить им и не о чём. Совсем не о чём. Да и в новой жизни ничто их не связывает, нет у них общих тем. И только одно время знает, у кого и когда срок приходит для осмысления всего прожитого, нажитого и пережитого. Время и лечит, и калечит, и исцеляет, и убивает. Не пришло ещё время Славы Подгоренского. Знаешь, я много думала на эту тему. Особенно, когда моя мама призналась в том, кто мой отец. Я почти нашла его, но обогнать время не смогла. Родитель мой, осужденный на двадцать три года колонии, скончался за десять дней до нашей с ним возможной встречи. Так и не узнал, что у него есть родное дитя, а до тюрьмы воспитывал другую дочь.

– Получается, у Вас есть сводная сестра?

– И в истории с сестрой время тоже всё рассудило по-своему. Мы жили с ней в одном городе, ходили по одним улицам, даже учились в одной и той же школе, её мачеха – Лариса Андреевна Удальцова, давала мне частные уроки музыки и считала способной ученицей, но при всём этом мы с Удальцовой Верочкой не знали друг друга. Время свело нас с ней в одной комнате общежития, мы подружились, правда, и тогда ни о чём не догадались.

– Моя мама – это Ваша сводная сестра? Вы мне никогда не говорили об этом!

– Всему своё время, моя дорогая девочка.

– Грустная история. Спасибо, Леночка. Я благодарю судьбу, она позволила нам встретиться.

– И я очень благодарна тебе, Верочка, за то, что приняла меня в свою семью.

– Мы не расстанемся никогда!

– Никогда!

Верочка бросилась к Елене, женщины обнялись.

На три летних месяца семейство Удальцовых отправилось в Нижний Новгород.

Музыка детства

Пустовавшая до этого квартира Елены Матвеевны наполнилась детскими голосами, разговорами по душам, счастьем и музыкой.

Верочка вернулась к тому, о чём мечтала все предыдущие годы и чего была лишена в силу загруженности на службе.

Пальцы, ощутив прохладу клавиш, сладостно заныли, как это бывало раньше, когда она много музицировала. За долгие годы инструмент не рассохся и не расстроился, молоточки также чётко и слаженно ударяли по струнам, придавая яркость и насыщенность звучанию, и музыка детства полилась горячей волной чувств.

Фортепиано Вера любила по-настоящему, в этом инструменте была сила и страсть, присущая живому организму. Извлекая звуки, расставляя их в определённой последовательности или отчаянно смешивая, погружаясь в благостный экспромт, она словно заново проживала свою творческую биографию, которую некогда самовольно разрушила, предала, выбрав новую, престижную профессию.

Время настойчиво возвращало к прежней, подталкивало, намекало на то, что забвение старого, хорошего и доброго увлечения не проходит бесследно, оставляет в сердце тоскливую струну неразделённой любви.

– Верочка, мы завтра пойдём к нотариусу, – Елена прервала размышления Веры о великой силе искусства.

– Что мы там будем делать, Лена?

– Дарственную оформлять на квартиру. На твоё имя.

– Елена Матвеевна, мне даже неловко. Я о Вашей квартире никогда не помышляла, даю честное слово.

– Я знаю, Верочка. Но поверь мне, так будет спокойнее мне, и так лучше для тебя и детей. В будущем всё пригодится.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Однажды в столичной квартире Удальцовой Веры раздался телефонный звонок.

– Здравствуйте, Елена Матвеевна! Это Вячеслав Подгоренский. Сегодня пальто собирался в химчистку отнести, стал внутренние карманы проверять и обнаружил текст и Ваш номер домашний. Признаться, с тех пор я не вспоминал о статье, вылетела из головы тема эта и Ваша просьба. Вы уж извините меня, виноват. В институтской газете тогда опубликовали, и мне на память вручили экземпляр, я его храню. Спасибо Вам!

– И я храню такой же экземпляр, Вячеслав Миронович. К сожалению, передать извинения Ваши и слова благодарности не смогу: Елена Матвеевна умерла полгода назад, машина сбила.

– Ой, какая жалость! Примите мои соболезнования! Кем приходилась Вам Елена Матвеевна?

– Я – дочь её подруги.

В трубке послышалось какое-то странное шипение, и голос отключился.

Через минуту Подгоренский позвонил вновь.

– Звонок сорвался. Извините, имя Ваше не спросил.

– Вера Егоровна Удальцова.

– Я… могу… встретиться… с Вами?

– Простите, больше нет возможности говорить, подъехал таксист. Через три часа самолёт, лечу в Америку к мужу.

Уже завершилась регистрация на рейс и началась посадка в самолёт, когда в здание аэропорта вбежал не молодой, запыхавшийся мужчина. Он вгляделся сквозь очки в электронное табло, нашёл нужную строку и бросился к выходу номер пять.

Верочка с детьми предъявляла посадочные талоны, а в это время за её спиной происходил нервный диалог: