Время волка (ЛП)

— Для такой халтуры в моей библиотеке нет места, — с отвращением возразила мадам де Морангьез. — Вы только заманиваете в сердце дьявола и создаёте новые грехи. И ещё хуже: вы подвергаете восприимчивые души безумию, — она так яростно и судорожно вцепилась в сборник сказок обеими руками, как будто должна была помешать тому, чтобы слова оторвались со страниц, улетели и заползли ночью в уши христианам как паразиты. — Теперь уходите! — прикрикнула она на Томаса.

— Слушаюсь, мадам.

Это был эквилибристический трюк: кланяться и пятиться так, чтобы была возможность пронести мимо книгу об американке. Дама достала ключ и закрыла последнюю дверь между ним и мадемуазель д’Апхер.

***

К этой ночи он подготовился заранее. На ночном столике громоздилась стопка запасных свечей. Это было трудно, постоянно не прислушиваться к ночным шагам в коридоре. Томас заставил себя снова сконцентрироваться на своих заметках, которые лежали разбросанными на топчане.

Его бестия выглядела намного реалистичнее, чем на крикливых портретах в газете. Она была больше чем волк, с широкой грудью и косматой шерстью и, кроме того, с широким черепом. Лапы были покрыты густой шерстью, когти длинные и порядком смещённые, уши острые и прямые, и хвост действительно как кошачий. «Насколько много экземпляров этого вида с собачьими повадками живут в лесах? И откуда они приходят?

»

Его взгляд упал на планы, которые он как раз скопировал. По два охотника в следующие дни в каждом стратегически важном пункте использовали район между тремя горами; в общей сложности Томас выделил семь засад. Он обвёл последние три:

«Господа Думоулин и Делион: квартира в Пулак-эн-Маржерид»

«Боннет и Лакост: квартируют в Ноцайроллес»

«Пелиссир, Лахенай и Томас Ауврай: квартира в Ла-Бессер-Сен-Мари, в гостинице «Белая Корова»

Вероятно, мадам Хастель не будет в восторге от того, что под её крышей будет сразу трое мужчин.

Он не погасил свечу, когда вытянулся на топчане и попытался спать. Сегодня ему также долго не удавалось заснуть.

Это было как погружение в водоворот из спутанных картин. Искажённые от злобы черты Пьера появлялись и становились лицом Армана. И неожиданно он сам был на месте Бастьена, беззащитный и находящийся во власти старшего брата. Он не знал, был ли это гнев Бастьена, который юноша чувствовал, или всё-таки его собственный. Гнев, который как он думал уже много лет, был глубоко закопан в его сердце. «Я знаю это, Томас!» — шептал Арман, полный ненависти. — «И никогда не забываю!»

Он вскочил, тяжело дыша. Сборник сказок скользнул с топчана и раскрылся на полу – на сказке о Красавице и Чудовище, в этот раз в начале истории. Место было неоднократно подчеркнуто нервными размахами. Чёрными чернилами!

«В то же самое мгновение она различила страшный шум и увидела бросившегося к ней такого страшного зверя, что почти потеряла сознание»

Под этими словами в глаза бросался рисунок, на котором девушка, наверное, изобразила деревья, которые были расположены кругом. Под одним из них громоздились круглые предметы. Рядом стояли несколько слов на этом чужом, окзитанском языке. И как будто было ещё недостаточно варварски размалевать книгу, шрифт был таким ужасным и неуклюжим, словно по ней прошелся кто-то нервнобольной. Или как будто это действительно написала помешанная. Но ещё более шокирующим был дилетантский рисунок, попавшийся ему на следующей странице: пасть, в которой друг за другом в ряд располагалось бесчисленное количество клыков. Это выглядело почти как челюсть акулы. У адского существа были длинные светлые волосы, и глаза, которые, казалось, пылали как раскалённые угли. На этот раз рядом с искажённым каракулями лицом было написано на французском языке:

«Святая Дева, защити меня!

У зверя есть имя!»

 

Глава 13

ТАЙНА

Над страной нависла выжидающая тишина. Мрачные мысли были пронзительным хором, который стоял у Томаса в ушах. Бестия не схвачена. Мясные приманки были отравлены рвотным орехом и напичканы битым стеклом, и в лесах расставлены новые капканы. Томас обсуждал с охотниками планы охоты и раздавал снаряжение и оружие, но в мыслях он был с мадемуазель д’Апхер. Вечером юноша играл с её братом в шахматы, но граф ни словом не упоминал свою сестру, хотя Томас искусно пытался сменить тему, чтобы поговорить о ней.