Время волков

– Прав, прав, – проговорил в ответ на вопрос проводника Брюс, натягивая полушубок.

Когда все экипировались, принялись седлать коней.

– К концу дня мы достигнем постоялого двора, там переночуем, а к обеду совершим предпоследний переход. А сейчас в путь.

На дороге было безлюдно, ветер местами переметал ее небольшими сугробами, но кони бежали резво, и проблем наносы нам не доставляли.

Под вечер показалось довольно большое селение, а у самой дороги стоял большой постоялый двор. В помещении было тепло и пахло пивом, жареным мясом, какими-то приправами и еще боги знают чем. За стойкой стоял здоровенный лоб с мрачным выражением зеленоватого лица и торчащими клыками. А в зале было полное смешение рас и народностей: и такие же с зеленой кожей, и коротышки шире себя, и просто люди, ничем не отличающиеся от нас. Нам выделили комнаты для проживания, коней еще раньше увели служки, и за них можно было быть спокойными. Приведя себя в порядок, мы с Ивастой спустились в зал, где нас уже ждали наши попутчики – Ирвин, Брюс и Тариэль. Посовещавшись, мы заказали небольшого жареного поросенка с какой-то местной кашей и овощами, пироги и пиво. Когда все это принесли, принялись насыщаться.

Через несколько столов от нас сидела компания зеленомордых, они что-то весело обсуждали, периодически сталкиваясь кружками и отхлебывая из них.

– Э-э-э, хуман, смотрю, парень ты не слабый, может, поборемся на руках? – проорал один из них, тыкая в меня пальцем.

Связываться мне ни с кем не хотелось, и я сделал вид, что не понимаю, но тот не унимался и все пытался вызвать меня на соревнование. Попутчики стали с интересом поглядывать на меня, мы ведь все понимали, что он говорит. Делать было нечего, и я, напрягшись и ухватив пальцами столешницу из толстых дубовых плах пятисантиметровой толщины, пусть и с трудом, но отломил приличный кусок. Показав кусок своему оппоненту, предложил ему знаками повторить. Тот, не долго думая, ухватился за стол и стал его ломать. Прошло несколько минут, зеленомордый посерел от напряжения, но стол так и остался в сохранности. Как-то жалобно взглянув на меня, он наконец развел руками, признавая свое поражение. Потом вдруг ощерился, обнажив клыки, наверное, это предполагало улыбку, встал и направился к нашему столу. Подойдя, он, прижав руку к груди, наклонил голову и протянул кружку, зажатую в руке; я ударил своей кружкой по его, и мы выпили. И тут в помещении раздался рев нескольких глоток, оказывается, все присутствующие в зале наблюдали за нашим противостоянием.

Через некоторое время в дальнем конце зала раздалась какая-то залихватская песня, и несколько посетителей пустились в пляс, при этом плясали представители разных народов. Веселье продолжалось долго, но мы, вымотанные последними сутками, а сейчас согревшиеся и сытые, тихонько удалились спать. Утром, закупая продукты в дорогу, я протянул несколько серебряных монет хозяину постоялого двора в счет испорченного стола. Но тот засмеялся и указал на стену за его спиной. На стене висел кусок стола, что я отломил, а рядом шла надпись:

Кусок стола, отломленный посетителем на спор голой рукой. Заплатив серебряную монету, любой, кто хочет, может попробовать свою силу. Повторивший подвиг незнакомца будет пить в заведении бесплатно целый месяц.

Удивившись такой оперативности хозяина, я посмеялся, но деньги все-таки оставил.

Сегодня, казалось, стало еще холодней, хозяин предложил нам, когда мы покидали его заведение, шерстяные платки – закрывать нос и рот, чтобы не отморозить легкие, как он сказал. Поэтому у нас открытыми оставались только глаза, хорошо хоть злой колючий ветер был нам в спину. Где-то часов через несколько Тариэль начал останавливаться и оглядываться вокруг. Наконец что-то увидев, только ему понятное, он свернул с дороги, и его конь, проваливаясь в снегу по колено, побрел к одиноко стоящему дереву. У дерева проводник удовлетворенно хмыкнул и, оглянувшись на нас, произнес:

– Сейчас мы переместимся в необычный мир… Это последний мир перед попаданием или возвращением в ваш, откуда мы пришли. Мир населен, многое покажется вам неизвестным и странным, может, даже пугающим. Я представлю вас иностранцами, не знающими языка. Прошу не разговаривать с окружающими и делать все, что я скажу, и ничему не удивляться.

За его спиной заискрились разноцветными сполохами врата перехода, и он, на мгновение заглянув в них, показал, что можно переходить. Первым перешел я, затем Иваста, Ирвин и Брюс, Тариэль появился последним, и врата погасли.

На этой стороне было тепло, вернее даже жарко. В стороне пролегала дорога, и по ней двигались автомобили, настоящие автомобили, легковые, грузовые и специализированные, а вдалеке располагался город, торчала даже пара промышленных труб, которые дымили.