Время волков

Конечно, сопротивление было, тем более в Европе уже шла горячая фаза войны, но когда в течение недели девяносто процентов руководителей армии и государства приказывают долго жить, о каком организованном сопротивлении может быть разговор. Досталось даже Великобритании, там одновременно были взорваны парламент в момент заседания и король, и САШ (Соединенные Американские Штаты), где были уничтожены президент, госсекретарь, два десятка влиятельных сенаторов, элементарно застрелены.

Через год после войны войска из Европы вывели, а через некоторое время ставленники АСР постепенно были заменены почти во всех странах, но уже никто не помышлял о войне с молодым государством рабочих и крестьян. Все это рассказал Семен Рымов – так звали старика, – правда, ни о каком договоре он ничего не знал, но предположил, что что-то должно было быть, слухи ведь какие-то ходили, никто ведь даром ничего не делает.

Проводив старика, президент снова задумался, зря он сорвался, с такими людьми надо дружить. Ведь что стоит в один прекрасный момент в его кабинете появиться простому убийце… и с этой мыслью на лбу у него выступил холодный пот и даже руки стали мокрыми. Почему-то раньше ему это на ум не приходило, а ведь должно было прийти в первую очередь, ведь жизнью Лев Давидович очень дорожил.

«Черт, черт, черт! – заполошно метались в голове мысли. – Так, надо успокоиться, взять себя в руки и спокойно все обдумать. Она говорила, что кто-то арестовал ее людей и даже допрашивал, значит, сейчас надо все выяснить».

Президент немного успокоился.

– Так, карта, пункт А, что у нас там находится. Ага, город Свислочь… А пункт Б – это у нас район Барановичей. Дмитрий Сергеевич, – вызвал он секретаря, – пусть меня соединят с политуправлением города Свислочь. Да, это на границе с Европейским Союзом. – «Польски ще не сгинела», – вспомнилось президенту, и он усмехнулся, поляков после войны не стали принимать в АСР, как они ни просились. Им припомнили и издевательства над пленными солдатами Красной Армии, и гибель сотни тысяч пленных, и постоянные нелестные высказывания в сторону Российской империи, нападки и террористические атаки на АСР в момент его зарождения и первые годы. Да и то, что Польша готова была с войсками Гитлера вторгнуться в АСР, ей припомнили. Амбиции поляков и мечты о постройке государства «от можа до можа» говорили о том, что они ни перед чем не остановятся.

Зазвонил телефон.

– Свислочь на проводе, – раздался голос оператора. – У телефона комиссар третьего ранга Муров Иван Арсентьевич, – пояснил он же.

– Иван Арсентьевич, здравствуйте, говорит генеральный секретарь партии большевиков, – проговорил в трубку президент и, выслушав в ответ славословие в свой адрес, продолжил: – Слышал, что у вас содержатся необычные люди. Так вот, мой вам совет: поселите их в гостинице, верните вещи и особенно обратите внимание на очень вежливое обращение, да еще… можете ненавязчиво присматривать. До особого распоряжения никуда не отпускать, – проговорив все это, он положил трубку, разъединив особо защищенную линию телефонной связи, и встал из-за стола.

– Думаю, она должна отреагировать на все это, – проговорил тихо он, уж очень ему хотелось установить контакт с этой дамой. – Нельзя, никак нельзя потерять такую возможность. Кто они – инопланетяне или?.. Да какая разница!

* * *

Пришли за мной через день. После первой беседы меня привели в камеру и почему-то забыли покормить, лишь только утром принесли какую-то баланду и кусок ржаного хлеба. Баланду, понюхав и попробовав, я вылил в парашу, а вот хлеб съел. В обед принесли кашу на воде без масла, снова большой кусок хлеба и чай в металлической кружке. Кое-как затолкал кашу в себя, постоянно запивая ее чаем, а хлеб оставил на ужин и правильно сделал, так как ужина не было, и я просто пожевал хлеба.

Все-таки то, что произошло в гостинице, когда исчез стрелявший в меня человек, напугало и тех, кто нас захватил, и меня самого. Как я ни пытался что-то такое изобразить, напрягаясь изо всех сил, ничего не выходило. Правда, блеф мне удался, благодаря наручникам из плохого железа, и когда я их рвал, на меня напало то же состояние, как и тогда в холле гостиницы.

Дверь в камеру, в которой я находился, открылась, и в нее вошел мужчина в костюме и галстуке.

– Прошу вас на выход, принц, приносим вам свои извинения за доставленные неудобства, но вы должны нас понять: безопасность государства прежде всего. А мы находимся на переднем крае.

«Ага… что-то начало меняться в отношении к нам».