Время Вспомнить. Хроники Метрополии. Часть 1

Тормант уже больше четверти тенью ходил за девушкой. Старый моряк, завозивший по реке в столицу товары с запада, продал жрецу сведения о девице (она путешествовала на его корабле почти два семиднева) за, страшно подумать, шесть четверок золотом, это при том, что кандидатура ее еще была под вопросом. Жрец узнал, что прибыла она в столицу на торговом судне из Ко-Неда, была откуда-то с севера (очень удобно, ибо вписывалось в историю о северном родстве госпожи Мартины), не имела никакой родни (спорно, конечно, если в беседе с моряком девушка утаила о себе часть сведений), была бедна (даже помогала на корабле с готовкой, чтобы оплатить проезд) и в столице ждала, когда освободится место в сукнодельческом цеху (это Тормант выяснил уже сам, подкупив хозяйку комнатушек в Озорном Патчале - восточной части столицы, где жил преимущественно цеховой люд). Именовалась девица оратой Дейни из рода Чала.

Если бы сейчас девица обернулась и блеснула кривыми зубами или выставила из-под платка костистый нос, Тормант повернул бы домой, отправил госпожу Мартину в ее Чистые Колодцы, смирился бы с тратами и думать бы забыл о неудавшейся авантюре. Но выглянуло солнце, засверкало на присыпанных снегом прилавках, и девушка, улыбаясь, откинула на плечи шерстяную косынку. 'Вот я и нашел тебя, будущая госпожа Мара Балез', ― подумал Тормант. Он отошел в сторонку под рыночный навес, по которому прыгали радующиеся солнечным лучам неугомонные воробьи, сделал вид, что раздумывает над какой-то покупкой, продолжая краем глаза следить за девушкой.

Потратив столько своего золота, жрец действовал четко и куражно, сомнения были откинуты, страхи забыты. Уже через пять дней в дверь ораты Дейни постучался пожилой табеллион из богатого нижнего района столицы. Хозяйка комнатушки натерла уши о щель в стене, пытаясь расслышать, о чем солидный господин говорил с ее постоялицей. Господин с получетверть терпеливо уговаривал юную орату, а девушка отвечала ему удивленным, но твердым тоном.

Табеллион вышел из комнаты Дейни, качая головой. Хозяйка подала ему его роскошную меховую накидку, острым взглядом приметив дорогой перстень и золотую цеховую цепь в палец шириной. Любопытство уже проело ей дырку в языке, но табеллион сам не прочь был поделиться одолевавшей его заботой: госпожа Мартина из рода Тулийа разыскивает свою племянницу госпожу Мару из рода Балез, а ората Дейни никак не может поверить, что это она и есть. Девочкой госпожа Мара была отдана на воспитание в простую семью из-за...не будем об этом, приемные родители скрыли это от юной госпожи, а теперь вот, когда они мертвы, а тетушка Мары хочет оставить ей все свое имущество, девица никак не может поверить в свое счастье. Хозяйка, позеленев от зависти, возмущенно поддакивала причитаниям господина. Табеллион, продолжая качать головой, достал из кармана золотой и отдал почтенной орате 'на непредвиденные нужды' постоялицы. Дейни просидела весь день в своей комнате, не отвечая на стук хозяйки и ее любезные увещевания под дверью.

В тот же вечер табеллион ужинал в изысканном, дорогом заведении госпожи Долиты, покровительницы искусств. Жеманная девица у сцены перебирала струны санторны. Другая, такая же манерная, с приклеенной улыбкой, подвела к столу правоведа высокого, смуглого, хорошо одетого господина. Тормант сел за столик, сделал заказ и положил перед табеллионом мешочек с золотом.

― Имейте в виду, только в силу переживаемых мною временных трудностей, ― жуя, пояснил правовед, незаметно убирая мешочек в карман. ― Случись что, буду все отрицать.

― О, конечно, ― учтиво отозвался Тормант. ― Не знаю, что без вас делал бы.

― Все складывается замечательно, ― отчитался табеллион. ― Я выяснил, что девушка - сирота, единственная из выживших во время эпидемии лихорадки детей. В столице связей у нее нет. Дружна с какой-то оратой, но дружба длится непродолжительное время. Все остальное здесь.

Табеллион протянул жрецу свернутые трубкой бумаги.

На следующий день хозяйка просунула под дверь девушки пакет из документария, присланный с кликуном. Табеллион просил девушку явиться к нему в контору. Ората оделась и, мучаясь чувством неловкости из-за, как она была уверена, недоразумения, отправилась в нижний город. В приемной документария ей, в связи с вынужденным ожиданием, подали чашку чая. Очнулась она вечером в той же конторе на небольшом диванчике в хозяйственной комнате, рядом, держа руку на ее пульсе, с озабоченным видом сидел средних лет господин с нашивкой лекарского цеха на груди.

― Вы нас перепугали, милое дитя! ― воскликнул лекарь, заметив, что девушка открыла глаза. ― Надо же, упасть в обморок прямо в приемной. Когда вы в последний раз полноценно обедали, сердце мое? В вашем возрасте опасно так мало есть и так переутомляться.