Время вспомнить (СИ)

  Огромное колесо с глубокими чашами вращается силой реки и наполняет хранилище между этажами, и оттуда вода стекает в нижние замковые помещения: банную, кухню, уборные. Стоит открыть тяжелый бронзовый кран, и она поступает по трубам, уложенным в замке еще дедом нынешнего владетеля. Эту воду лучше не пить - замок стоит над рекой, притоком Бароха, и в нее попадают песок, ил и насекомые. В прачечной есть дыра в гранитном полу, куда прачки опускают плетеные корзины с бельем, чтобы выполоскать щелок. Омыв замок от грязи и нечистот, бурный и нетерпеливый Барох поворачивает на север, разливается по илистой пойме и впадает в море.

  Девушка с трудом распустила свалявшуюся косу, вымыла грязные волосы. Сегодня кремировали Латию, прах был развеян над Пропастью Снов. Горечь потери не ушла. Многочисленные напоминания о Латии, предметы, звуки, отзывались в груди пронзительным немым криком. Но последние события изменили мысли Тайилы, в них больше не было смятения, и непреклонная решимость, вкупе с холодным расчетом, заслонили собой растерянность и страх. Тай просидела в банной почти четверть. В замке было тихо, Патришиэ отпустила приходящую прислугу, остальные уже спали, измотанные утомительными поминальными заботами. Волосы высохли. Тай завязала их в тугой узел, способный удержаться на голове без шпилек, и пошла в прачечную - ей нужно было выполнить обещание, данное сагу Флову.

  ****

  Девушку вынули из петли, зацепленной на голове каменного змея в Центральном храме, почти на том же месте, где некогда лежало тело королевы. Одежда Латии была влажной, подмерзшей, словно она побывала в воде перед смертью, люди решили, что это обильная роса, выпавшая из-за потепления перед рассветом на еще не укрытую снегом землю. Кратишиэ так и не дала ей заглянуть под покров, а Тай и не настаивала, поэтому, быть может, так легко перенесла дни до поминального ужина, даже спала ночью без снов, в черной пустоте бесчувствия, а Латию увидела лишь на возвышении посреди двора, омытую, облагороженную, одетую в белоснежное платье, с полупрозрачной вуалью на лице и браслетами на руках.

  Господин Лакдам, имевший, как оказалось, еще и полномочия мортальных расследований, тут же объявил, что вступает в свои обязанности. Таймиир ходил за ним мрачнее тучи, пока не слег с сердцем, которое и так частенько беспокоило его в последнее время. Патришиэ теперь заботилась о муже, и на Тай и Кратти легли почти все обязанности до приезда Тарка. Молодой человек, прибывший из Ко-Бароха верхом, усталый и свирепый, чуть ли не в первый день сцепился с Филибом. Приехать в родной замок и обнаружить, что в нем вовсю хозяйничает так ненавидимая им новая власть! Слава богам, господин Армеер, приятель Таймиира, владетель, имеющий должность при дворе, осторожно и искусно прекратил ссору, отведя затем юного Тарка в сторону и сделав ему серьезное внушение. Молодой человек, по приезде в замок, несколько раз порывался поговорить с Кратишиэ, но та сторонилась. Однажды вечером Тай видела, как Тарк стоит у дверей комнаты девушки, скрестив руки на груди, опустив голову, он так и постучался и ушел, погладив дверь ладонью - Тайила была растрогана до слез.

  Лакдам объявил смерть Латии самоубийством, дескать, выскользнула девица за ворота в сумерках мимо стражи, пусть те и твердят, что не видели никого. Мол, помутнела она рассудком то ли от несказанной радости перед свадьбой, то ли, наоборот, от отчаяния, что за нелюбимого выдают, вдового, да еще с детьми. Толкователей чиновник вызывать запретил.

  - Неужто вы думаете, что я и дальше позволю процветать здесь вере, в которой у самого алтаря гибнут люди, - выговаривал он Таймииру, подняв брови. - Сначала королева, затем невинная девушка, все в вашем доме, под вашей защитой. Я объявляю высшее мортальное расследование, прах королевы будет переправлен в столицу для очищения от скверны и последующего захоронения. Все, кто в момент смерти госпожи Латии из рода Нами, оставался в замке, не должны его покидать до приезда дознавателей более, чем на столб.

  - Это же и до Храма не дойти, - возмущалась Патришиэ.

  В любом случае, в Храм теперь было не попасть. Саг Флов перегородил вход камнем, ушел в деревню - никто не должен был служить в оскверненном месте. Гроб Магреты был выкопан и погружен на телегу. Тело Латии предполагалось сжечь без надлежащих обрядов, чиновник не позволил и здесь 'проводить сомнительные, в свете последних событий, ритуалы'. Все были ошеломлены. Таймиир негодовал. Слуги в страхе шептались, оставаясь в замке только из уважения к хозяевам. Племянник Патришиэ, жених Латии, не успев стать мужем, а уже овдовев вновь, уехал в свое поместье, в открытую признавшись в своем нежелании провожать в последний путь невесту-самоубийцу. Казалось, страх и смятение людей вот-вот выплеснутся в одном безумном порыве, и в замке наступит хаос. Предсказания Шептуньи по поводу упадка Пятихрамья - гибели религии дедов и прадедов - начали сбываться раньше, чем кто-либо мог ожидать.