Время жить - 3. Осколки мира. Часть 2 (СИ)

– Эта работа – не для молодых девушек, – строго сказал Кедерис. Он сделал ошибку, нарушив собственное правило и вступив в спор, – видимо, сказалась усталость. – Там требуются сила и выносливость.

– Я сильная! – Вирта сердито посмотрела на Кедериса. – Я греблей занималась! И на длинные дистанции бегала! Я ничуть не слабее любого парня! И медицину три года изучала! Я справлюсь!

– Причем здесь спорт? – устало вздохнул Кедерис. – Разве ты не понимаешь, девочка? В профессии спасателя нет никакой романтики. Поверь, на самом деле это кровавая, страшная, грязная и чудовищно тяжелая работа.

– А разве наша работа здесь не такая? – не сдавалась Вирта. – Не страшная, не тяжелая, не кровавая?! Скажите ему, доктор Кэрт! Разве я не справлюсь?!

Кедерис перевел взгляд на Кэрт Станис. Она-то уж наверняка сумеет дать девочке исчерпывающий ответ...

– Для расчистки завалов или снежных заносов она, конечно, не подходит, – серьезно сказала Кэрт Станис. – Молодая еще, понятия во многом детские, ветер в голове гуляет, руки к труду не приучены. Не слабачка, понятно, но для такой работы силенок все равно недостаточно.

Дарин Кедерис, глядя на Вирту, развел руками. Сама видишь, мол...

– Есть и плюсы, – продолжала тем временем Кэрт Станис. – В отличие от многих девушек ее возраста, излишним романтизмом не страдает, воспринимает все трезво. Бесстрашная. Когда во время бомбежки одной женщине осколком перебило артерию, первая бросилась останавливать кровь. И главное, остановила. Выносливость имеется. В госпитале работала по двенадцать-четырнадцать часов подряд. Другие с ног валятся, а она – поспит пару часов и снова в порядке. Подготовка медика у нее, конечно, слабенькая, хотя теорию – то, что учила, – знает неплохо. И если что-то умеет, делает решительно и без ошибок. Могу еще сказать – крепенькая. Холод переносит без жалоб. Ест все, что дают, носом не крутит. Многие девочки с ее курса тут свалились, а Вирта наша – хоть бы один чих какой...

– Спасибо, доктор Кэрт, – покрасневшая Вирта опустила свои неправдоподобно длинные ресницы.

– Так что же мне с ней делать?

Дарин Кедерис совсем растерялся. Не того он ждал от Кэрт Станис, совсем не того...

– Испытайте меня, – попросила Вирта, глядя прямо в глаза спасателю. – А там и решайте.

– Испытать?..

Кедерис огляделся по сторонам. Какие-то лари вдоль стен, дальше ряды кроватей, сколоченных из досок... Что бы такое придумать?

И вдруг он увидел. Стены у госпиталя были из тех же фанерных щитов, и они не прилегали к откосам котлована вплотную. Отсюда, из сеней, было видно, что между земляной стенкой и фанерной перегородкой в самом низу остался проем, похожий на узкую нору, – человеку еле-еле протиснуться.

Кедерис вынул из кармана мелкую монетку и, прицелившись, зашвырнул ее в темную дыру.

– Принесешь обратно, приму, – сказал он Вирте. – Если надо, вот фонарик. Только не потеряй его там.

– И это все? – Вирта задорно улыбнулась. – Да я у бабушки в Нескадах все пещеры в детстве облазила! А тут столько места – танцевать можно!

Скинув с себя медицинский халат и толстый свитер, она опустилась на пол и ловко и быстро скользнула в проем – словно гибкая ласка в расщелину. Через несколько минут послышалась возня, и Вирта так же сноровисто начала выбираться наружу. Причем, головой вперед. В узкой и низкой норе она ухитрилась еще и развернуться.

– Ваша? – в кулаке Вирты Эрилис поблескивала монетка. Вся ее одежда была выпачкана в земле, волосы растрепаны, но она победно улыбалась.

– Моя, – Дарин Кедерис мрачно посмотрел на Вирту. – Что же, тогда завтра с утра жду вас у себя в бараке спасательной службы. Это по дороге мимо вырубки, километров пять отсюда. Не найдете – спросите.

– Найдем, найдем, – засмеялась Вирта.

Ей было совсем легко. Неразбериха и суматоха в лагере очень раздражала ее, и она была рада, что в ее жизни, наконец, появилась определенность. А Гредер... Гредер жив и обязательно вернется, в этом она почему-то не сомневалась.

Выглядело все это даже немного жутковато. Откуда-то из-под земли начали доноситься глухие неритмичные удары, прерываемые неясными шуршаще-скребущими звуками. Затем покрытие на краю обширной пустой автостоянки, засыпанной обломками разрушенного дома, вдруг вспучилось и пошло мелкими трещинами. Так прорастают сквозь асфальт особо настойчивые грибы или в фильмах ужасов выбираются на вольный воздух некачественно убитые вурдалаки.

Нарыв все рос и рос, и вдруг прорвался. Наружу высунулось толстое железное жало. Теперь дело пошло быстрее. Лом взламывал асфальт, разрывая его трещинами на куски. Некоторые из обломков исчезали в расширяющейся на глазах дыре. После того, как отверстие достигло более полуметра в поперечнике, лом исчез. Из-под земли показались руки, а затем голова и все остальное.