Время жизни

– Я наоборот, считаю, что ни чего хорошего нам от Шамиля ждать не стоит, – упрямо возразил мальчик.

– Поживём, увидим, – усмехнулся Абу, – что ж Кунта, ты можешь и дальше придаваться тут своим размышлениям, а мы поедем домой.

Пришпорив коня, он тронулся с места, Хазболат поехал следом.

***

– Странный мальчишка, этот Кунта, – сказал он, – у его сверстников совсем другим голова забита. Ты только посмотри, что он болтает о Шамиле! От кого он только всё это наслушался?

– Да ты прав, он не по годам умён, – согласился Абу, – Кунта ещё прославит наш Иласхан Юрт.

А ведь как в воду глядел! Повзрослев, мальчик станет известным шейхом Кунта Ходжой. В Чечне его почитают за святого, а аул Иласхан Юрт тем и знаменит, будет, что жил там Кунта Ходжа. Однако никому кроме Аллаха не известно будущее, потому как только Аллах всезнающий и всеведающий. Случится это через десяток лет, а пока, наши друзья болтали между собой:

– А какой скандал разгорелся восемь лет назад, когда семья Кунты, перебралась к нам из Мелча Хи! – усмехнулся Хазболат. – Киши, отец Кунты просил аульный сход выделить ему землю. Что тут началось! Ты помнишь ту историю?

– Ещё бы! – усмехнулся Абу. – Больше всех кричал Юсап. Говорил, что земли у нас мало, и незачем раздавать её всем подряд, и почти все старейшины на кьана ²¹поддержали его. Лишь один Иласхан вступился за Киши, уговорил людей выделить ему землю. Если не Иласхан, пришлось бы семейству Кунты искать другое место для жительства.

– Юсап всегда мутит воду, – покачал головой Хазболат.

– Мне рассказывала мать, – продолжил Абу, – что когда Ярмул²² разрушил ваш аул Дады Юрт, и вы с Бахой приехали жить к нам. Юсап тоже предлагал не пускать вас в наш аул.

– Да я слышал это от Бахи, – кивнул Хазболат, – мне тогда было не больше года.

За разговором друзья и не заметили, как доехали до аула. Кунта всё ещё сидел у родника, и ворону надоело смотреть на мальчишку, он взмыв вверх и полетел к Иласхан Юрту.

Аул раскинулся у подножия Гудермесского хребта. С высоты, серые саманные ²³сакли казались не больше спичечных коробков. Домики рассыпались по склону одной из возвышенностей хребта, и упирались в серую ленту реки Мечик, которая причудливой петлёй огибает Иласхан Юрт, и несёт свои воды далее в Сунжу. В центре аула, стоит мечеть. Она единственная в ауле построена из белого камня.

Вдруг что-то сверкнуло в окне одного из домов. Ворону стало любопытно, и он полетел туда. Сел на ветку тутового дерева, которое росло во дворе дома. Любопытная птица уставилась в окно, стараясь разглядеть, что же блестело. Но затем внимание птицы отвлекла женщина, разделывающая мясо на столе во дворе. Неподалёку спал огромный пёс. Отрезав кусок, женщина кинула его псу, а тот даже ухом не повёл.

Наглый ворон прямо у пса из-под носа выхватил кусок мяса и улетел. Так и не узнала птица, что же это блестело в окне, а было это лезвие кинжала. Его держал в руках тот самый Юсап, о котором говорили Абу и Хазболат. Это пятидесятилетний, грузный, кривоногий мужчина. Юсап был не последний человек в Иласхан Юрте.

Сегодня его доме собрались гости: приехал старый кунак Тошо Заитов из Гельдыгена, а так же зашёл проведать мулла аульной мечети Амир.

В ожидании шу, ²⁴

завязалась интересная беседа. Тошо продемонстрировал кинжал, который он недавно приобрёл. Юсап взял его и чтобы лучше рассмотреть подошёл к окну.

– Этот кинжал выковал мастер Телхиг их Малых Атагов, – рассказывал Тошо, – двух баранов за него отдал. Телхиг куёт клинки из английских иголок. Посмотри Юсап, они видны в лезвии.

– Как тонко сработано, – зацокал тот языком, возвращая кинжал.

– Люблю хорошее оружие, – Тошо вложил кинжал в ножны.

Он был ровесник Юсапа. Худощавый, высокого роста, с огромным крючковатым носом, Тошо льстил себя надеждой, что похож на орла. К сожалению, так думал только он. За глаза его презрительно звали: попугаем.

А всё из-за одной глупой истории: три года назад, он со своими кунаками Вахой Гайнаевым и Али-Магомедом Бецоевым, был в гостях у казацкого полковника Добродеева, в станице Червлёной. В горнице у того висела клетка с попугаем. Тошо и Ваху поразила яркая, доселе невиданная птица. Ваха подобострастно сказал, что оперение у неё такое же красивое, как и одежда у Тошо, на том была ярко-красная черкеска и зелёный хардон. ²⁵

«Такая роскошная птица должно быть очень умна, как и ты Тошо!» – заявил Ваха.

Добродеев ни слова не уразумел из речи Вахи, потому как не говорил по-чеченски, однако понял, что речь идёт о попугае. Кивнув на птицу, казацкий полковник сказал:

«Ужасно пёстрое перо у этой птицы, из-за этого, у нас говорят о глупых людях, которые ярко одеваются: « вырядился как попугай»».

Птица, наклонив голову на бок, и закрыв один глаз, уставилась на Тошо.

Ваха густо покраснел, а на губах Али-Магомеда заиграла улыбка. Заметив её, Заитов побагровел от злости. С тех пор злые языки и дали Тошо обидную кличку, а дружбе с Вахой пришёл конец.

– Уважаемый Тошо, – сказал мулла Амир, благообразный старичок с седой бородой, – ты много ездишь, немало новостей узнаёшь. Расскажи нам, что творится в мире.