Время злых чудес

Они распрощались у подъезда. Лена, задрав голову, увидела, что в ее квартире светится окно кухни – значит, Юлька приехала.

«Интересно, как она сейчас объяснит мне свою внезапную вспышку гнева на кладбище, – думала Лена, поднимаясь по ступенькам. – Очень странная реакция, обижаться вроде не на что было, а она просто свечкой вспыхнула».

В квартире пахло жареной картошкой. Лена потянула носом воздух, облизнулась, предвкушая любимое блюдо, и нашарила ногой тапочки под вешалкой.

– Умойся, пожалуйста, не входи в кухню с грязными руками, – распорядилась из глубины квартиры Воронкова совершенно обычным тоном, словно никакой размолвки не произошло.

Лена послушно отправилась в ванную, умылась и тщательно вымыла руки. В кухне ее уже ждал накрытый к ужину стол и Юлька в ее фартуке, державшая в руке деревянную лопатку, которой помешивала картошку в большой сковороде.

– Садись, буду накладывать.

– А Паровозников где? – спросила Лена, садясь за стол.

– Как – где? Дома у себя, наверное. Тут, как я поняла, его не особенно ждали. А ты чего одна?

– Голицына здесь ждали еще меньше.

– Ты права, – признала Юлька, поставив перед ней тарелку с еще дымящейся картошкой. – Меня это, конечно, не касается, но меньше всего мне бы хотелось сегодня закончить вечер в компании знаменитого писателя.

– Он тебе не понравился?

– Нравиться он должен тебе, я как-нибудь переживу, – забираясь с ногами на табуретку, сказала Юлька и взяла вилку. – Ешь, остынет же.

– Юль… что между вами произошло, а? Он тебе что-то обидное сказал?

– Еще не хватало. Нет, он для этого слишком умен. А вот артистического таланта не хватило, чтобы скрыть иронию и издевку. Не удивлюсь, если в следующем романе у него появится дешевая актрисуля, которая спит с режиссерами ради ролей. И звать ее будут, к примеру, Юнона Верескова – как-то так или позаковыристее.

– Не беспокойся, этого не будет.

– Что, странички из рукописи выкрадешь? – усмехнулась Юлька. – Терпеть не могу людей, у которых в мозгах одни штампы на полочках. Видит человека, берет нужный – и клеймо на лоб клеит. А еще писатель, знаток человеческих душ.

– Здорово он тебя зацепил, – улыбнулась Лена, стараясь перевести все в шутку.

– Не люблю примитивных мужчин.

– А Павел – примитивный?

– Совершенно.

– Ты знаешь, он очень любит старый итальянский кинематограф и неплохо в нем разбирается. Может, тебе об этом с ним поговорить?

– Нет уж, уволь. Не выдержу сравнения с Лючией Бозе и Моникой Витти, – фыркнула Воронкова. – Я не претендую, как ты понимаешь, но и наговорить твоему писателю дерзостей тоже не хочу – вдруг самооценку его понижу.

– Ой, хватит! – не выдержала Лена. – Хоть кто-то из моих мужчин соответствовал твоим критериям, а?

– Да, Паровозников, – абсолютно серьезно заявила Юлька. – Вот он идеально тебе подходил. Но тебя в нем не устраивал тот факт, что ты не можешь ввинтиться ему под кожу и стать мамочкой.

– Голицын тоже этого не позволяет.

– Ты еще просто не попробовала. Но, я уверена, очень бы хотела.

– Не поверишь – не хочу. И потому ночевать домой приехала, а не к нему, хотя он приглашал, – Лена показала подруге язык и умолкла, накинувшись на картошку с таким аппетитом, словно прежде никогда ее не ела.

После ужина Крошина встала к раковине, а Юлька задумчиво закурила, открыв форточку и положив ноги на подоконник.

– Вы хоть все сделали, зачем ехали-то? – спросила она, выпуская облачко дыма.

– А что, Андрей не рассказал?

– Ну, я же не опер, чтобы со мной дела обсуждать.

– А с чего ты взяла, что мы по делам ездили?

– Ну нет – погулять вам вдвоем негде было. С чего бы Андрею в выходной от любимой женщины отрываться и тащить нас на кладбище?

– Про любимую ты, похоже, погорячилась. Или мало знаешь, – вздохнула Лена, убирая вымытую посуду в шкаф и берясь за полотенце. – Но в остальном права – по делу ездили, он меня возил опознать пропавшую.

– Господи, даже в выходной трупы…

– Почему – трупы? Она живая. Нашлась, правда, в могиле, закопанная и с рубленой раной головы, но жива же, в больницу увезли, – Крошина расправила мокрое полотенце на батарее, хоть она и не работала, щелкнула кнопкой чайника: – Чайку выпьем?

– Я на ночь не буду, завтра отеку, как мяч, – отказалась Юлька, докурив. – Ты пей, я вот печеньку сгрызу. Ужасы какие в нашем городке происходят… и за что же бедолагу?

– Похоже, что за квартиру, – вздохнула Лена. – Теперь будут ждать, пока Ирина в себя придет, сможет показания давать, может, что-то прояснится.

– Ну, дай бог… вот как теперь спать? – пожаловалась Юлька. – Кошмары же будут мучить.

– Ничего, мы сейчас какое-нибудь кино необременительное посмотрим.

– Издеваешься?

– Нет. Это расслабляет. И тебя тоже расслабит, не спорь, – предвосхитила Лена недовольный комментарий. – Особенно если ты не будешь анализировать актерскую игру и режиссерские ходы. Все, идем укладываться.