Врозь или вместе?

Да, она дерзила ему. Но не терзалась по этому поводу угрызениями совести. Позволять Бернарду заговаривать ей зубы каждый раз, как только ему вновь захочется заниматься любовью, было с ее стороны верхом глупости.

Кэтрин считала себя независимой женщиной и не намеревалась подчиняться воле и капризам кого бы то ни было. Даже Бернарда Тарлингтона.

Она резко отбросила простыню и встала с кровати.

— Ты куда?

— Варить кофе. Думаю, ты тоже от него не откажешься.

Бернард собирался отказаться. Но медлил. Потому что хотел понаблюдать за ней в то время, когда она совершенно голая пойдет через всю комнату к выходу.

На это великолепное зрелище стоило посмотреть!

У Кэтрин были длиннющие стройные ноги и плотный высокий зад. Ее округлые бедра изящно переходили в тонкую талию. А грудь соблазнительно покачивалась при ходьбе.

— Ты неотразима, — задумчиво пробормотал Бернард, когда она почти достигла двери. — А кофе я не хочу.

Кэтрин резко повернула голову и вдруг рассмеялась.

Засмеялся и Бернард, протягивая вперед мускулистые загорелые руки.

— Иди ко мне! Вернись, пожалуйста!

Ужасно, но Кэтрин не смогла перед ним устоять. Развернулась, медленно подошла к кровати, а забравшись обратно в постель, позволила ему крепко себя обнять.

Бернард поцеловал ее в шею.

— Я знаю, что ты тоже не хочешь кофе, — шепнул он ей на ухо.

Кэтрин закрыла глаза.

— Уверен в этом?

— Уверен, милая моя Кэтрин. Опасная Кэтрин…

Она тихо рассмеялась.

Ей нравилось это определение. Бернард тоже был для нее опасен. Поэтому-то, наверное, их и влекло друг к другу со столь непреодолимой силой.

Бернард нежно укусил ее за мочку уха.

— Расскажи мне о нарядах, которые ты демонстрируешь, — пробормотал он. — Если не желаешь разговаривать о своих любовниках.

В данный момент Кэтрин не собиралась разговаривать вообще ни о чем. Ей хотелось опять слиться с ним в сладостном порыве и забыть обо всем на свете, в первую очередь, о терзавших душу сомнениях и опасениях.

— О каких нарядах? — рассеянно спросила она.

— О тех, которые ты надеваешь на себя для съемок, — пояснил Бернард, смеясь. — Или ты их не помнишь?

— А, вот ты о чем… — ответила Кэтрин, как будто и впрямь только что поняла, что ее возлюбленный имеет в виду.

— Именно об этом, — шутливо-серьезным голосом ответил Бернард.

Кэтрин слегка нахмурила брови. Сосредоточить внимание на чем-то постороннем стоило ей немалых усилий.

Ее жизнь — настоящая, относительно стабильная, странным образом отошла для нее на задний план. Теперь она казалась ей далеким островом в океане, окутанным густым туманом.

Единственной настоящей ее радостью были те несколько часов, которые ежедневно дарил ей по утрам Бернард. А еще те мгновения, когда она видела из окна, как он встречает Робина после занятий, как часом позднее оба они уезжают куда-нибудь вместе.

Кэтрин старалась быть предельно осторожной и пряталась в складках штор. А в самые опасные моменты отпрыгивала от окна.

Он не должен думать, что я за ним шпионю, размышляла она. А то возгордится. Или опять неправильно меня поймет… Зачем я постоянно наблюдаю за ним? От этого ведь не становится легче…

Желание Бернарда скрыть их роман от сына вскоре стало ей понятно. Как отец Бернард был крайне внимательным и заботливым. К тому же являлся приверженцем строгих правил и, несмотря на то что мог позволить себе многое, не хотел показывать сыну дурной пример. В конце концов, Робин был еще слишком молод.

Кэтрин вздохнула.

— В настоящий момент мы демонстрируем весеннюю коллекцию одежды для разных журналов. На улице мороз, а у нас на студии все пестрит желтым, оранжевым и голубым. Мне нравится моя работа.

— А осенью, когда еще тепло и солнечно, вы расхаживаете по своей студии в мехах? — поинтересовался Бернард.

— Совершенно верно. — Кэтрин выдержала паузу. — Но приятнее зимой демонстрировать легкие наряды. Легче ждать весну.

— Ты любишь тепло? — тихо спросил Бернард, проводя подушечками пальцев по расслабленной груди Кэтрин.

Она мечтательно вздохнула, повернула голову и посмотрела в его глаза.

— Конечно.

— Значит, тебе нравилось у нас в Калифорнии?

Кэтрин медленно кивнула.

Вообще-то ей сложно было судить о своем отношении к Лос-Анджелесу. Этот город неизменно ассоциировался у нее с их безумным романом, с ее пламенной любовью к Бернарду.

Она на Мгновение закрыла глаза и представила плещущиеся у ног теплые зеленоватые волны океана, ласковое солнце, великолепие Санта-Моники.

— Мне кажется, Лос-Анджелес — самое красивое место на земле, — пробормотала она. — Нежные пески пляжей, атмосфера непрекращающегося праздника, загорелые, симпатичные люди и синее-синее небо!

— Иногда от этого устаешь, — ответил Бернард. — Хочется увидеть снег, вдохнуть морозный воздух. И… поскорее вернуться домой.

Кэтрин звонко рассмеялась.

— Ты скучаешь по дому? — спросила она.

— Само собой. По дому тоскуют, наверное, все нормальные люди.

— Ты все так же помогаешь отцу заниматься делами туристического комплекса? — спросила Кэтрин.

— Мой отец умер пять лет назад от рака легких, — печально сообщил Бернард.

— Прости, пожалуйста… — пробормотала Кэтрин, смутившись.