Всадник, скачущий впереди

Загородное шоссе. В зелени придорожной сирени высокая, старинной кладки, стена. У наглухо закрытых ворот, в нише отполированная временем скамья. По ту сторону шоссе видна линия электрички. Конец июня. Только что зашло солнце. У ворот группа людей. Присела на краешек скамьи  С т а р у ш к а  в  т е м н о м  п л а т к е, размеренно прохаживается, дымя папиросой, о т с т а в н о й  в о е н н ы й  в кителе без погон; д в а  п а р н я  в одинаковых кепках с короткими козырьками, сидя на траве, лениво перебрасываются картами. Из-за стены доносятся звуки духового оркестра.

П е р в ы й  п а р е н ь. Активистов премируют. Книжки с картинками дарят!

В т о р о й  п а р е н ь (разглядывая карты). Нам картинки ни к чему… Тузика бы… Скоро выскочат?

П е р в ы й  п а р е н ь. Шефы речугу толкнут, потом начальник колонии.

В т о р о й  п а р е н ь. Тяни себе!

Слышны аплодисменты, туш оркестра.

С т а р у ш к а. Присели бы, гражданин военный. В ногах правды нет. Сына ждете?

В о е н н ы й (не сразу). Сына.

С т а р у ш к а. А чего же на территорию не прошли?

В о е н н ы й (продолжая шагать). Там жена.

С т а р у ш к а. Сколько родителям переживаний! Ведь какое ни на есть дите, а свое. Кровное!

Военный хмурится и, закурив последнюю папиросу, комкает в руке пустую пачку. Появляются  А н а т о л и й  Б о б р о в, В а с я  М а л и н и н  и  Ш у р а  Т и м о ф е е в а. В руках у Шуры букет ромашек.

Ш у р а. Сирень какая! (Кричит.) Зин, иди скорей!

А н а т о л и й. Мы не в лесопарке, между прочим…

Ш у р а. Ну и что же?

А н а т о л и й. Кричишь некультурно.

Ш у р а. Я культурно кричать не умею.

А н а т о л и й. Тогда молчи. Тем более что она коллектив игнорирует.

Ш у р а. А если у человека настроение плохое?

А н а т о л и й. Дома сидеть надо, а не морячков завлекать!

Ш у р а. Запрети!

А н а т о л и й. За моральный облик с меня спросят!..

Появляется  З и н а  К а п к о в а. Она идет с гордо поднятой головой, помахивая изящной сумочкой.

Ш у р а. Зин, сирени наломаем?

А н а т о л и й. Шура!

Ш у р а. Две веточки! (Парням с картами.) Отвернитесь, ребята.

П е р в ы й  п а р е н ь. Мы не милиция, ломай, сколько влезет.

А н а т о л и й. А если не милиция, на все наплевать?

П е р в ы й  п а р е н ь. Смотри, какой идейный! Давай топай своей дорогой!

А н а т о л и й. А то что?

П е р в ы й  п а р е н ь. Огребешь!

Ш у р а. Брось, Толя, не связывайся.

А н а т о л и й. Вот-вот! Они на голову и садятся.

В т о р о й  п а р е н ь. Кому ты нужен? Работяга!

В а с я (подходя). А ты кто? Интурист?

В т о р о й  п а р е н ь. Я — человек свободный. Понял? Меня ишачить не заставишь! Понял? И давай отсюда, а то я за себя не отвечаю. У меня справка! Понял?

В а с я. Понял. Дурак ты!

В т о р о й  п а р е н ь. Ну, гад! (Потянулся к карману.)

Зина рванулась в его сторону.

В о е н н ы й. Прекратите!

П е р в ы й  п а р е н ь. А чего он напрашивается?

В о е н н ы й (жестко). Немедленно прекратите!

Парни нехотя отошли в сторону. Зина отвернулась. Военный, заложив руки за спину, опять зашагал вдоль стены. Шура, опасливо покосившись на парней, потянула за рукав Анатолия.

Ш у р а. Пошли! Электричка скоро.

А н а т о л и й. Успеем. (Васе.) Надо с этими гавриками что-то делать.

В а с я. В милицию их тянуть? Драки не было, в карман не залезли…

А н а т о л и й. Проверят.

В а с я. А чего их проверять? И так видно.

А н а т о л и й. Значит, красивые слова на собрании? А на деле — я не я и лошадь не моя?

В а с я. Не моя. И не твоя, между прочим. Наша! Только им на красивые слова наплевать. Они всякие слова слыхали!

А н а т о л и й. Выходит, проходить мимо?

В а с я. Зачем проходить? Только индюком стоять — тоже без пользы. Сядь.

А н а т о л и й. Да ну тебя! Я серьезно…

В а с я. Я тоже серьезно. Садись на травку, остынь… Дядю Костю подождем.

Ш у р а. А где он?

В а с я. Пивком балуется.

Ш у р а. Один?