Все, что я знаю о любви. Как пережить самые важные годы и не чокнуться

– Как дела?

– Все хорошо, спасибо, – говорю я, наблюдая, как уезжает мой поезд.

– Мы тут почитали твои рецензии на наше шоу и думаем, что они классные.

– Вау. Спасибо.

– Ты работаешь на телике? – спрашивает он.

– Эм… Нет, не работаю.

– А где ты сейчас работаешь?

– Я работаю в газете. Ну, то есть не совсем работаю, – быстро исправляюсь я, испугавшись, что испытываю судьбу. – То есть работаю, но внештатно, бесплатно и все такое. Они мне платят иногда, когда я что-то пишу, но это случается нечасто, типа раз в неделю. Обычно я собираю информацию и потом передаю ее кому-то другому. Я скорее стажер, – и тут я представила, как Тим звонит моей жуткой редакторше-шотландке за подтверждением этих слов, а она, скорее всего, даже не понимает, о ком он говорит. – Не то чтобы у меня есть договор – нет, ничего такого.

– А ты смогла бы зайти к нам поболтать на этой неделе?

– Конечно, – говорю я, расхаживая по платформе, как по канату, туда-сюда. – С удовольствием.

Вся прелесть того, чтобы получить приглашение на работу, о которой ты до этого ничего не знала, – в отсутствие ожиданий: мечты не порушены, гордость не задета. Я сидела в офисе в Шордиче и не имела ни малейшего представления о том, чего от меня ждут. Я смотрела на громких, экстравагантных, накофеиненных, занятых людей в джинсах, курсирующих на кухню и обратно, и думала только об одном: «Представь, что у тебя будет работа, на которой дают бесплатные тосты с маслом. Ты бы могла больше никогда не платить за обед».

Меня собеседовали высокий, бородатый, разодетый Тим – сценарист эпизодов шоу, и Бригитт – исполнительный продюсер, румяная миниатюрная обладательница премии BAFTA. Они рассказали, что читали мои еженедельные статьи (оплаченные в валюте вчерашних выпускников «для портфолио» – оказалось, эта схема работает) на маленьком новостном сайте, посвященном событиям в Кенсингтоне и Челси. Моя рецензия на финальный эпизод включала несколько саркастических советов для создателей телешоу о том, как его улучшить. Владелец компании Дэн, который прославился в девяностые как продюсер и сооснователь успешной вечерней передачи в разговорном жанре, просматривал все отзывы на шоу в интернете. Наткнувшись на мои, он распечатал копии для продюсеров, чтобы те прочитали их по пути на встречу с сотрудниками телеканала – и, как ни удивительно звучит, все они согласились с прочитанным.

Я ушла после получасового интервью с Бригитт и Тимом в полной уверенности, что больше никогда их не увижу. Я так и не поняла, что им было нужно, и мы провели большую часть времени в сплетнях о привычках аристократов и психотипировании участников шоу. Мы вообще не затрагивали темы моей квалификации, опыта работы или предполагаемых обязанностей. К сожалению, тогда я еще не знала, что 90 % успеха реалити-шоу составляет именно точное психотипирование. А годы, проведенные мной в наблюдении за золотой молодежью в столовой частной школы-интерната и в курилках клубов на Кингс-роуд могут впервые в жизни пригодиться мне в работе.

Второй звонок я получила три дня спустя, будучи на Тайном парковом фестивале со своим парнем. Мы официально были Самой блестящей парой вечера; разодетыми церемониймейстерами. Парень под кислотой решил, что звуки, которые доносятся из моей палатки, – это импровизированный сет группы Kraftwerk. На самом деле, это была Бригитт.

– Мы хотим дать тебе пробный эпизод на продюсирование и посмотреть, как ты с ним справишься.

Я напряженно вслушивалась в ее слова, но почти ничего не слышала из-за музыки со сцены.

– Извините, – крикнула я. – Я на фестивале!

– Мы будем очень рады видеть тебя в нашей команде.

– Я вас не подведу, – драматично сказала я, переходя на напыщенный язык реалити-шоу.

– Мы ждем тебя на встрече по поводу эпизода завтра в десять утра.

– Ладно, – сказала я. – Но у меня билет на поезд до Лондона только на послезавтра.

– Ты нам очень нужна завтра, – ответила она. – Мы можем купить тебе другой билет.

Телевидение не терпит отлагательств; деньги, вспаханные на поле «закончить все в срок»; если гора не идет к Магомету, то ее необходимо сейчас же ему доставить – мне еще предстоит обо всем этом узнать. Совсем скоро я пойму, что срочность – главная валюта телевидения. ТВ не терпит отлагательств.

– Хорошо, – говорю я.

Я прихожу в офис прямо с поезда. Я не мылась четыре дня, у меня обгорел нос, а светлые короткие волосы спутались в ирокез. Чистой одежды не осталось, поэтому я в огромной рубашке моего бойфренда, в его джинсовке, в колготках со стрелками и в балетках.