Все, что мне нужно

И если обжигающего жара, проходящего через тело, недостаточно, то из глубины моего горла вырывается нуждающийся стон. Почему-то мне кажется, что это именно то, что ТиДжею нужно было услышать, потому что он перестает играть с губой и просовывает язык мне в рот.

Он пылко целует меня, его язык переплетается с моим с отчаянием, которое заставляет стонать еще сильнее. У меня перехватывает дыхание и кружится голова, и это не от нехватки кислорода, а от того, как чертовски жарко и страстно он меня целует.

Я должна прекратить это прямо сейчас. Не могу притворяться, будто меня это не касается. Как будто мои стринги не мокрые, соски не твердые, а клитор не пульсирует. Мне следует остановиться, потому что это нечто большее, чем просто ощущение жара. Это… я спиной к стене?

Он прерывает наш поцелуй, оставляя меня задыхающейся, с тяжело вздымающейся грудью и отчаянно желающей большего. Мне следовало бы смутиться, услышав свое обделенное хныканье.

— Скажи, что ты моя, — хрипло требует он.

Его руки медленно скользят по изгибу моей талии и скользят к бедрам.

— Нет, поцелуй меня, — призываю я, наклоняясь к нему поближе.

— Нет, пока ты это не скажешь.

Я резко вздыхаю.

— Ты меня бесишь, ты знаешь это?

— Да, знаю.

ТиДжей одаривает меня кривой ухмылкой.

— Скажи это.

Такое ощущение, что мы переходим границу. На цыпочках переступаю воображаемую грань между притворством и реальностью. Мне следует быть осторожной, потому что один неверный шаг, и я облажаюсь, но это всего лишь одна ночь.

Всего одна ночь притворства. Утром это ничего не будет значить.

— Умоляй об этом, — парирую я.

Его губы нависают над моими, его руки опускаются к моей заднице.

— Лола.

От грубости его голоса перехватывает дыхание, но я сдерживаюсь, пока он грубо обхватывает мою задницу и прижимает меня к своей твердой эрекции.

— Пожалуйста, просто скажи это. Пожалуйста, скажи, что ты моя. Просто…

— Эй… ох, черт, извини! — говорит Джейден достаточно громко, чтобы я на мгновение протрезвела, заставляя осознать, где мы находимся. — Я просто хотел сообщить вам обоим, что мы все возвращаемся в дом.

— Мы тоже идём, Лола! — хихикает Кара, ее слова невнятны.

Выглянув из-за руки ТиДжея, я вижу Кару и Джейдена, стоящих всего в нескольких футах15 от нас. К счастью, они сосредоточены не на нас, а друг на друге. Его рука обнимает ее за талию, и она держится за него, как будто боится упасть.

Нет сомнений, что они оба либо почти пьяны, либо уже пьяны, раскачиваясь из стороны в сторону и смеясь над тем, что говорят друг другу.

— Собирались.

ТиДжей тяжело дышит, глядя на свою эрекцию, прижатую к моему животу.

Я прикусываю нижнюю губу, изо всех сил стараясь не улыбнуться, но это тяжело, поскольку он стонет.

— Посмотри, что ты со мной делаешь.

— Это похоже на личную проблему.

Я сдерживаю улыбку и невинно пожимаю плечами, ускользая из его хватки.

Глава 32

Лола

— Маргарита, я посвящаю это тебе, — Сейнт направляет микрофон на Дейзи.

В дом ребят вернулись все, включая большинство баскетболистов и нескольких девушек. Некоторые парни и девушки играют на кухне в пив-понг, а остальные в гостиной поют караоке.

«Locked Out of Heaven» Бруно Марса появляется на телевизоре с плоским экраном, установленном на стене.

Сейнт подбрасывает микрофон в воздух и почти роняет его, но успевает поймать, прежде чем тот упадет.

— Бей, Габби! — говорит Сейнт, имитируя голос Джека Воробья. Он даже ходит также, но, возможно, это просто потому, что пьян.

Как только начинает играть музыка, Дейзи опускается на диван, пряча лицо за красным пластиковым стаканчиком.

— Пожалуйста, не позволяй ему сделать это, — умоляет она, говоря в отчаянии.

Я подавляю смех и отвожу взгляд, а она смотрит на меня убийственным взглядом, но суровый взгляд не может сравниться с пением Сейнта.

— Хватит драматизировать. Это не так уж плохо.

Я соврала. Это плохо. Он может быть очень красив, но поет просто ужасно. Хотя никого это не волнует, потому что все слишком пьяны, чтобы волноваться, что он звучит отвратительно, как и мы все.

— Меньше всего мне нужно, чтобы кто-нибудь подумал, что мы спим вместе, — шипит Дейзи. — Разве ты не понимаешь, что означает эта песня?

ТиДжей наклоняется, касаясь своим плечом моего. Снова вторгается в мое пространство, как будто он этого не делал последний час, пока мы были здесь. Если он не касается моего плеча, то его нога трется о мою, а если этого не делает, то накручивает прядь моих волос на палец, как делает сейчас. Его рука покоится на спинке дивана, а прядь моих волос намотана на его палец.

Это алкоголь и притворство, — говорю себе, кажется, уже в тысячный раз.

— Могло быть и хуже, — улыбается он, забавляясь выражением ужаса на ее лице. — Да ладно, что может быть лучше, чем Джек Воробей, поющий тебе серенаду?

— Пошел ты, Теодор, — говорит она самым покровительственным тоном, наклеивая на лицо широкую улыбку.

— Ой, ладно, это мог бы быть Мальчик-Акула, который пел бы тебе.