Все, что остается

Вся съежившись, в безнадежной попытке немного согреться, я вдруг увидела, что и Уэсли, и Марино куда-то отошли. Стоя на камнях под дождем, я ощупывала землю, укрытую грязными листьями, в поисках мельчайших косточек и зубов. В нижней челюсти одного из черепов отсутствовало не менее двух зубов. Вероятнее всего, они были где-то рядом. После почти двадцатиминутных поисков мне удалось найти один зуб, небольшую, прозрачную пуговицу, которая, возможно, оторвалась от мужской рубашки, и два окурка. Сигаретные окурки находили на месте найденных убийства пар почти в каждом случае. Вся странность заключалась в том, что жертвы не были курильщиками, а на найденных сигаретных фильтрах отсутствовало название фирмы и товарный знак изготовления.

Я обратила внимание Мореля на эту деталь.

— Сколько бы я ни ездил с проверкой на место происшествия, всегда находил сигаретные бычки, — ответил он.

Меня просто распирало от любопытства, на скольких же вызовах ему удалось побывать. Но мне почему-то думалось, что их по пальцам можно было сосчитать.

— Похоже, кусочек бумаги отлупился от кончика фильтра рядом с тем местом, где заканчивался табак, — сообщила я свои наблюдения, но, не дождавшись ответа, стала дальше разрывать грязный пласт земли.

Уже наступила ночь, когда мы, закончив работу, направились к машинам. А за нами следовала мрачная процессия полицейских с носилками в руках, оранжевый брезент которых прогибался под тяжестью взваленных на них трупов. У расчищенной от леса немощеной дороги подул резкий северный ветер, превращая капли дождя в мелкий град. Моя темно-синяя служебная машина-пикап была оборудована под катафалк. Расположенные в задней части машины и вмонтированные в покатый пол зажимы фиксировали носилки так, чтобы они не соскальзывали во время транспортировки. Расположившись подальше от руля, я немного пригнулась, так как в это время в машину залезал Марино. Фотографы и телеоператоры засняли на пленку момент, когда Морель закрывал дверцу пикапа. Один неунимавшийся репортер принялся стучать в окно, и мне не оставалось ничего другого, как захлопнуть дверцу машины.

— Упокой, Господи, их души. Не дай Бог, чтобы меня когда-нибудь еще вызвали на разборку подобного, — воскликнул Марино, поворачиваясь лицом к исходившему от печки потоку теплого воздуха.

Я объехала несколько рытвин.

— Слетелись, как воронье, — сказал он, наблюдая через боковое зеркало за стремительно направлявшимися к своим машинам журналистами. — Какой-то идиот проболтался об этом деле по радио. Скорее всего, это был Морель. Тупой осел, если бы он попал в мою команду, я бы ему не поручил ни одного мало-мальски серьезного задания, а доверил бы лишь склад, на котором выдают униформу, или расположенный в информационном отделе телефон.

— Ты не помнишь, как отсюда можно попасть обратно на Шестьдесят четвертую? — спросила я.

— Держись левее расположенной спереди развилки. Дерьмо, — выругался он, с шумом открыв окно, и потянулся за сигаретой. — Очень приятно ехать в закрытой машине вместе с разложившимися трупами.

Через тридцать миль мы достигли здания морга, в ворота которого я позвонила, предварительно открыв заднюю дверцу своей машины. Находившаяся в нише дверь морга резко заскрипела, заливая ярким светом гудронированное шоссе. Наклонившись, я отворила пикап. Выкатив носилки, мы внесли их в морг, где нас встречала группа врачей-экспертов. Спустившись к нам на лифте, они приветливо заулыбались, едва взглянув на наш груз. Располагавшиеся на носилках холмики с очертаниями человеческих тел были таким же привычным для них зрелищем, как и крематорий. При виде капающей крови и отвратительного запаха ты чувствуешь себя настолько мерзко, что единственным желанием остается поскорее покинуть это место.

Вытащив ключ, я открыла висевший на двери из нержавеющей стали замок, а затем стала искать ярлычки, чтобы пометить тела до размещения их на двухъярусном катафалке и оставить затем на ночь.

— Ты не возражаешь, если я побуду здесь до завтра? Хочешь узнать результаты опознания? — спросил Марино.

— Было бы неплохо.

— Не сомневаюсь, что это они. Не может быть, чтобы это был кто-то другой.

— По-видимому, ты прав, Марино. А чем занялся сейчас Уэсли?

— Уэсли уже едет обратно в Квантико затем, чтобы, упершись флорегеймскими ботинками в свой огромный стол, принимать результаты экспертизы по телефону.

— А мне казалось, что вы были друзьями, — осторожно заметила я.

— Да, были. Но наша жизнь полна неожиданностей, доктор. Чем-то напоминает мои постоянные сборы на рыбалку, когда, согласно всем прогнозам, погода обещает быть замечательной, но, как только я спускаю на воду лодку, тут же начинается моросящий, холодный дождь.

— Ты до конца недели работаешь в вечернюю смену?

— Да, и, кажется, не в последний раз.

— Не хочешь ли пообедать со мной в воскресенье вечером, где-нибудь часиков в шесть или полседьмого?

— Да, наверное, смогу, — ответил он, отведя глаза, прежде чем я заметила в них неизмеримую тоску.