Всё, что ты хочешь

– Хороший вопрос! Но ОКО устроено так, что это не работает. Братья поставили ограничение. Хотите – верьте, хотите – нет.

– Но ведь это против законов природы!

– Летать в воздухе, в самолете, казалось бы, тоже против закона гравитации, открытого Ньютоном. Однако же люди делают это.

– Прыгай! – говорит Адель.

Я бросаю банку в первый квадрат.

– Так что делать? Как остановить это беззаконие?

– Для начала нужно иметь такое желание. А оно осталось у немногих. Люди Лемье следят за неблагонадежными, например за мной. Теперь они будут следить и за тобой – знай это. Это желание в избытке есть у людей, свободных от ОКА, но они не могут передать его нам.

– Ну, прыгай же! – просит Адель.

Я запрыгиваю на цифру один.

– Неужели нет никакого выхода?

Старик поднимается со скамейки:

– Есть! И я скажу вам какой.

Я стою на одной ноге в первом квадрате и смотрю на него. Я снова все с тем же удовольствием ощущаю, что всю мою теперешнюю жизнь определяет одно главное желание. Оно во мне пульсирует, требуя наполнения, – праведное желание разобраться во всем, что происходит в этом мире, и устроить жизнь людей по справедливости.

– Ты будешь играть или нет? – обижается Адель.

Ее папа выпускает изо рта колечко дыма, задумчиво на него смотрит.

Ну же, говори, старик!

В этот момент во дворик врываются люди в масках, шлемах и черных защитных комбинезонах. Их так много, что я не могу сосчитать. На их касках нарисован глаз.

ОКО!

К каждому из нас подбегают трое. Двое сбоку хватают за руки, третий защелкивает на запястьях наручники. Выходит мужчина в штатском, в белой рубашке, молодой, энергичный, белобрысый, с белыми бровями, вальяжный и самоуверенный. Наверное, главный. Он ест большое красное яблоко. Глядя на меня, он улыбается:

– Можешь опустить ногу.

Черт!

Он дожевывает очередной кусок фрукта, победоносно глядя на меня, старика и Адель, и заявляет:

– Вы все арестованы как заговорщики. Господин Витель давно находится у нас под наблюдением. Неопровержимо доказано, что он имеет тесную связь с враждебным подпольем ЧИСТЫХ. Вы, вне всякого сомнения, его пособники. Дочка все делает, как прикажет отец. А этот господин, личность которого нам предстоит установить, только что перенял от него опасное и вредное желание.

Белобрысый вызывающе на меня смотрит.

– Именем закона приказываю отвезти арестованных в место свершения правосудия.

Он говорит это и выкидывает недоеденное яблоко мне под ноги. Его остатки катятся по квадратикам и останавливаются на цифре семь.

Нас хватают под руки и волокут на улицу. Там стоят три бронемашины. В первую сажают Вителя, во вторую Адель, меня – в третью. Испуганные прохожие останавливаются в отдалении, наблюдают за происходящим с безопасного расстояния. Все происходит так быстро, что я не успеваю запомнить их лиц.

Я оказываюсь на заднем сиденье, между двумя громилами. Один из них, который справа, приставляет к моим ребрам ствол пистолета. Но я не чувствую страха. Все, чего я хочу сейчас, – разобраться во всем и устроить жизнь людей в этом мире по справедливости. Впереди шофер и еще один охранник. Двери захлопываются, и машина трогается с места. Водитель спрашивает:

– Куда их?

Тот, что слева от меня, отвечает:

– В расход. Опасные типы.

И говорит, поворачивая ко мне лицо в маске:

– Братишка, отдай нам свои желания. Тебе они больше не понадобятся.

От него несет виски. Глаза в прорезях злые, безразличные. Тот, что спереди, добавляет, не поворачивая головы:

– Если ты сделаешь это, умрешь безболезненно.

Громила справа не сдерживается, хихикает. Его рука трясется, дуло пистолета трется о мои ребра.

Я думаю: «Неужели я так и не узнаю, кто я такой и откуда?»

Вспоминаю девочку-подростка на поляне, в клетчатой майке. Неужели никто так и не сможет ей помочь?

ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО

Я думаю: «Это несправедливо».

Машина делает крутой поворот.

Я думаю: «Я хочу выжить, чтобы устроить этот мир так, как надо».