Все, что вы есть

— Он приглашает вас в селение Ланнит, когда вам будет удобно. Вождь считает, этот инцидент не может разрушить дружеские связи между двумя благородными народами, любящими мир.

Мартен с облегчением вздохнул. Он откашлялся и немного нерешительно спросил:

— Вы сказали ему, что в дальнейшем… гмм… наше дыхание станет лучше…

— Я заверил его, это будет исправлено, — сказал Чедка, — хотя меня это никогда не тревожило.

— Прекрасно, прекрасно. Мы отправимся в селение немедленно. Может, вы тоже возьмете эти таблетки?

— Нет ничего плохого в моем дыхании, — с вежливой настойчивостью сказал эборианин. И они сразу же отправились в селение Ланнит.

— Когда имеешь дело с примитивно-пастушескими племенами, нужно, гласит инструкция, как можно больше употреблять простых, но величественных, символических жестов — это наиболее им понятно. Образность! Четкие и убедительные параллели! Немного слов и побольше жестов!

По мере того как они подходили к селению, перед Мартеном все более ясно вырисовывался естественный и глубоко символичный план предстоящей встречи. Дюрелляне ждали их на краю поселка, неподалеку от маленького каменного моста, перекинувшегося через высохший поток.

Мартен остановился на середине моста и некоторое время с сияющей улыбкой взирал на дюреллян. Когда он заметил, что некоторые из них вздрогнули и повернули обратно, он быстро погасил улыбку, вспомнив свои собственные указания относительно лицевых мускулов. Потом после продолжительной паузы Мартен начал речь.

— Господи, твоя воля! Что это еще? — воскликнул Кросвелл, внезапно остановившись перед мостом.

Громким голосом Мартен возвещал:

— Пусть этот мост послужит символом прочной цепи, которая свяжет вашу прекрасную планету… — Кросвелл что-то кричал ему, но Мартен ничего не мог понять; дюрелляне не двигались.

— Сойдите с моста! — заорал Кросвелл.

Но прежде чем Мартен успел сделать хоть одно движение, каменная глыба под ним осела и с грохотом рухнула в сухое ложе потока.

— Самая проклятая чертовщина, которую я когда-либо видел, — сказал Кросвелл, помогая ему встать на ноги. — Как только вы возвысили свой голос, мост стал дрожать. Симпатичная такая дрожь!

Теперь Мартен понял, почему дюрелляне говорили шепотом. Он с трудом встал на ноги, охнул и снова сел.

— Что случилось? — спросил Кросвелл.

— Я, кажется, вывихнул ногу, — с болезненной гримасой сказал Мартен.

Вождь Морери подошел к ним с группой человек в двадцать и, произнеся краткую речь, преподнес Мартену резной посох из полированного черного дерева.

— Благодарю, — молвил Мартен, вставая и осторожно опираясь на посох.

— Что сказал вождь? — спросил он у Чедка.

— Вождь сказал, мосту было лишь около ста лет, и он в хорошем состоянии, перевел Чедка. — Он приносит извинения за то, что его подданные не сделали мост более прочным.

— Гм-м…

— И еще вождь сказал, что вы, наверное, неудачливый человек.

— Может, он и прав, — подумал Мартен. Или земляне были такой уже неудачливой расой. Несмотря на все их добрые намерения, планета за планетой либо боялась их, либо ненавидела, либо завидовала им — и все это, в основном, из-за неблагоприятных первых впечатлений. Впрочем, здесь, кажется, был еще шанс — ну что они еще могли натворить?

Принужденно улыбнувшись, но тут же быстро исправив эту ошибку, Мартен, прихрамывая, вошел в селение Ланнит вместе с Морери.

В техническом отношении дюрелльская цивилизация была на низком уровне: ограниченное использование колеса и рычага, зачаточные знания планиметрии и значительные астрономические познания. Но в эстетическом отношении дюрелляне были исключительно высокоразвиты. Искусство находилось на очень высоком уровне. Особенно искусны дюрелляне были в резьбе по дереву. Даже простые хижины украшались большими барельефами-панно, превосходно задуманными и исполненными.

— Как вы думаете, мог бы я сделать несколько снимков? — спросил Кросвелл.

— Не вижу причин, отчего бы вам этого не сделать, — сказал Мартен.

Он любовно поглаживал рукой большое панно из того же самого черного дерева, что и его посох. Полированная поверхность была гладка, как кожа на кончиках пальцев.

С одобрения вождя Кросвелл сделал несколько снимков фасада дома, рынка и богато украшенного храма. В это время Мартен бродил по селению, осторожно притрагиваясь к сложнейшим барельефам, как бы желая удостовериться в их реальности, поговорил с несколькими дюреллянами, одним словом, собирал впечатления. Дюрелляне, решил он, были, безусловно, высокоразумной расой, и в этом отношении их можно было сравнивать с Homo sapiens. Их пробел в развитии техники был скорее выражением тесного сотрудничества с природой, чем признаком отсталости. Они выглядели от природы миролюбивыми и неагрессивными, неоценимые соседи для Земли, до этого веками сотрясаемой волнениями и смутами и теперь так страстно стремящейся к миру. Все это должно было в его будущем отчете послужить хорошей основой для Второго Контакта.