Всё, что вы знаете об искусстве – неправда

В 1925 году археолог-любитель исследовал пещеру в долине Макапан в Южной Африке. Рядом с останками африканского австралопитека он нашел очень любопытный камень. Камень, который впоследствии стал известен как Галька из Макапансгата, представляет собой коричнево-красный ясперит размером с ладонь. Отметины на ее поверхности напоминают лицо. Этот узор – результат эрозии, а не работа рук примата. Тем не менее похоже, что этот камень намеренно принесли в пещеру откуда-то с побережья. Нашел ли австралопитек какой-то смысл в контурах камня, так похожих на лицо? Это самый ранний признак зарождения самосознания и способности видеть узоры в особенностях природных объектов. Мозг современного человека весьма преуспел в этом. Достаточно взглянуть на нескончаемый поток новостей о людях, увидевших лица на Марсе или на поверхности тоста.

Итак, древний гоминид заметил камень, похожий на лицо, и настолько заинтересовался им, что принес домой. И где в этом искусство? Некоторые сравнивают это с техникой реди-мейд Марселя Дюшана (1887–1968), когда предмет, например знаменитый писсуар, изначально не несет никакого смысла, пока кто-нибудь не придет и не объявит его значимым.

Точно так же этот камень был одним из множества камней у реки, пока не приглянулся какому-то остроглазому проточеловеку. Это однозначно требует обсуждения. Даже Британский музей, где сейчас экспонируется галька из Макапансгата, не может прийти к единому мнению по этому вопросу.

Выставка, где демонстрировался этот камень, первоначально должна была называться «Южная Африка: Три миллиона лет искусства». Позднее, правда, было решено сменить название на другое: «Южная Африка: Искусство нации», по-видимому, после внутренних дебатов о значении слова на «и». В размышлениях о том, считать ли гальку из Макапансгата искусством или нет, мы рискуем упустить более важную информацию. Мы можем интуитивно постичь поведение отдельной особи, которая умерла три миллиона лет назад; мы можем установить происхождение фундаментального человеческого качества – творческой способности – настолько далеко в прошлом. Эти понятия заслуживают гораздо большего внимания, чем любые споры об определениях и смыслах.

Натюрморты скучны и банальны

Прогуливаясь по музею, довольно просто игнорировать натюрморты. Кому хочется стоять напротив блюда с фруктами, когда есть такие захватывающие сюжеты, как Саломея, получающая голову Иоанна Крестителя, или штормовой морской пейзаж Тёрнера? Большинство натюрмортов выглядят слишком натуралистично – почти как фотография. Скука!

Конечно, все не так просто. За тем, что вы видите, скрывается нечто большее. Возьмем, к примеру, популярные сюжеты натюрмортов: цветы и фрукты. Эти работы вызовут недоумение у любого более-менее разбирающегося в ботанике человека. Как правило, художники работали над такой картиной в течение года, чтобы объединить на ней цветы, ягоды и орехи, характерные для разных сезонов[19]. Таким образом, на полотне сочетается несочетаемое. Получается, что безобидное блюдо с фруктами настолько же потрясающее произведение, как и «Рождение Венеры» или «Звездная ночь» Ван Гога.

Натюрморты можно описать как картины, изображающие застывшие жизни. На многих картинах можно обнаружить одновременно разные виды, характерные для разных времен года.

Некоторые художники неоднократно воспроизводят один и тот же цветок или фрукт на нескольких полотнах, чтобы успевать отвечать запросам рынка. Тюльпаны, часто встречающиеся на картинах голландских художников, были баснословно дорогими, поэтому целые букеты писались на основе отдельных тетрадных зарисовок.

Скромные натюрморты также могут таить в себе множество скрытых смыслов. Виноград может обозначать плодородие или, будучи сырьем для вина, быть символом крови Христовой. Персики означают плодовитость, а лимоны – верность. Яблоки и инжир расшифровываются, как и в Библии, как соблазн и скромность соответственно.

С другой стороны, иногда груша – это просто груша, и в ней нет ничего символичного, кроме желания художника продемонстрировать свои навыки.

Один из сюжетов натюрмортной живописи, особенно популярный в XVI–XVII веках, связан с темой смерти и хрупкости человеческого тела. Картины в этом жанре называют ванитас, и они содержат довольно очевидные намеки на смертность человека. Явными признаками являются череп и песочные часы. Также можно найти погасшую свечу или гнилой фрукт. Бабочка может символизировать скоротечность жизни или воскресение Христа. Музыкальный инструмент напомнит об эфемерности нашего земного существования: мы немного поиграем, пощиплем пару струн, и вот наша мелодия окончена. Наиболее ярким примером является картина Марии ван Остервейк (1630–1693) натюрморт «Ванитас» (1668), на которой можно увидеть почти все из перечисленного выше и многое другое.