Все делают это

А еще оказалось, что не так уж и сложно воспитывать ребенка, по крайней мере тринадцатилетнего.

А утром я летела на работу, неизменно рассыпала пакетик с кормом на машину Дениса и целыми днями трудилась как пчелка под все таким же хмурым взглядом своего босса, который превратился в молчаливого хмурого недовольного мужика.

Я не знала, что с ним происходит, но мне было тоскливо и обидно, что он больше не обращает на меня внимание. Я была уверена — спор закончился, Денис проиграл и теперь я ему неинтересна. И это осознание совершенно не принесло мне никакого удовлетворения.

* * *

Четырнадцатое сентября подкралось быстро. Вроде бы только-только заказывала билеты, бронировала гостиницу, лежала обнаженной у Дениса на столе, а вот уже стою с чемоданом у стойки регистрации и поглядываю на необычно довольного босса.

Казалось, что он летит как минимум в космос, а не на деловую встречу.

Денис вежливо уступил мне место у окна, вызвался помочь с ремнем безопасности, хотя я об этом его совершенно не просила, и в процессе облапал меня с ног до головы. «Случайно» задрал подол моего и так короткого платья, невзначай протиснулся пальцами между ног и провел несколько раз, совсем невесомо, по чувствительному местечку, которое уже трепетало в ожидании продолжения.

Вот такая предательница находится между моих ног.

Турбины загудели, железная птица стартанула с места и взмыла ввысь. У меня заложило уши и начало немного укачивать, но когда мы набрали высоту, чувство, что тебе вот-вот расплющит голову, быстро прошло.

— Как насчет попробовать чего-нибудь экстремального? — наклоняясь ко мне, спрашивает босс.

— Прости, но не думаю, что если мы решим выпрыгнуть с самолета на парашюте, авиакомпания выпишет нам награду за смелость.

— Ну, я могу предложить кое-что более безопасное.

Конечно же я понимаю к чему он клонит, но:

— Заорать, что если нам не предоставят миллион долларов и личный самолет, то взорвем бомбу?

Денис с улыбкой косится на меня, а потом наклоняется еще ближе, прикусывает мочку уха и просовывает руку мне под платье.

Я застываю от такой наглости и неожиданности. Проклинаю весь мир за то, что из все мужчин у меня стоит, если можно так выражаться, именно на этого придурка и мысленно благодарю стюардессу, которая предлагала напитки пассажирам позади нас. Денис резко отстранился от меня, говоря одним лишь взглядом о всем том, чтобы он сейчас хотел сделать со мной.

А я дрожу как листик на ветру, подумывая о том, что может уже стоит отдаться ему, понять, что ничего особенного он из себя не представляет и выбросить всю эту извращенскую хрень из головы.

— Чай, кофе, воды? — с широкой улыбкой спрашивает стюардесса.

Денис отказывается, а вот я решаю занять чем-то свои руки и рот, чтобы не сболтнуть лишнего.

Опасливо горячий картонный стаканчик оказывается у меня в руке, и я спешу поставить его на складной столик передо мной. Втыкаю в уши наушники, включаю музыку, но насладиться мнимым одиночеством не удается — рука Дениса прикасается к моим волосам, перебирая распущенные локоны.

Я поворачиваю голову, чтобы сказать несколько хороших слов, но замираю так и не открыв рот — мои ноги обожгло, и я изо всех сил сжимаю зубы, чтобы не заорать от боли.

Я смотрю на встревоженное лицо мужчины, который что-то выкрикивает стюардессе впереди нас, но из-за песни, играющей в наушниках не слышу ни слова. Медленно перевожу взгляд вниз. Стаканчик с чаем каким-то неведомым образом перевернулся и весь кипяток оказался на мне. Горячая вода пропитала платье и полностью обожгла мои бедные ляшечки и внутреннюю часть бедер.

Прошло всего несколько секунд после того, как проклятый стаканчик опрокинулся, но у меня было ощущение, что целая вечность. Первый шок прошел и ко мне наконец-то вернулась нормальная реакция на случившееся.

Я резко вырвала из ушей наушники, откинула телефон в сторону мужчины и оторвала мокрую горячую ткань от кожи. Краем глаза замечаю, что Денису тоже досталось, но на нем всего несколько мокрых пятнышек, а на мне же целое озеро, которое неспешно просачивается на сидение и теперь складывается ощущение, что я просто описалась. Кипяточком.

Стюардесса спешно передает целую стопку салфеток и Денис, отстегнув наши ремни безопасности, пытается впитать в них остатки воды.

— Потерпи, маленькая, сейчас принесут лед. Сильно обожглась? — суетится он и обмакивает меня со всех сторон белыми бумажными квадратиками.

— Терпимо, но я сижу в луже. Хорошо, что платье черное, не будет видно, пятно, — говорю, а у самой в глазах начинают собираться слезы.

— Ты настоящее ходячее несчастье. Попробуй подняться, я вытру сидение.

Я привстаю, стараясь занять голову какими-то мыслями, чтобы отвлечься от того жжения, которое чувствую почти что между ног и пытаюсь понять, как такое вообще могло произойти? Не мог же стакан перевернуться сам? Единственное, что приходит в голову — скорее всего его обвили наушники и когда я повернулась в сторону Дениса, дернула ими, и они повалили стакан.

Вытираю тыльной стороной ладони слезы и сажусь обратно на свое место, стараясь не смотреть на своего соседа.