Все дьяволы здесь

– Может быть. Я не знаю. Когда я попросил его найти тебе работу в бизнесе, я предполагал, что это будет в Квебеке. Не в Париже. И не конкретно в ГХС.

Жан Ги кивнул, покачиваясь взад-вперед на кровати.

– Предложение было законным, – сказал Арман, читая мысли Жана Ги. – ГХС никогда не взяла бы тебя на эту позицию, если бы они не знали, что ты идеально для нее подходишь.

– Стивен обратился с этим к моему боссу? К Кароль Госсет?

– Понятия не имею. – Арман помолчал, прежде чем продолжить. – Твой уход из полиции был для меня мучителен. Твой отъезд вместе с семьей разбил мне сердце.

Жан Ги кивнул. Он знал, что это правда.

– Тем не менее, – продолжал Арман, – было ужасной ошибкой не спросить тебя, хочешь ли ты уйти со службы.

Использование Гамашем слова «служба» напомнило Жану Ги о том, что Гамаш почти никогда не называл полицию конторой.

Жан Ги глубоко вздохнул, потом кивнул.

Арман залез в карман, вытащил склеенные монетки, посмотрел на них и передал Жану Ги.

– Компенсация? – спросил тот.

Арман хохотнул:

– Non. Если это действительно талисман, приносящий удачу, то Стивен хотел бы, чтобы он лежал в твоем кармане.

Жан Ги зажал монетки в кулаке:

– Нам удача может понадобиться. – Он посмотрел в глаза тестя. – Merci.

Он хотел было встать, но Арман удержал его:

– Есть кое-что еще.

– Oui?

– Когда мы с Рейн-Мари нашли тело, то обратили внимание на запах в воздухе. Мужской одеколон. Так мы поняли, что в квартире Стивена кто-то находится.

– Это был одеколон убитого или Стивена?

Арман заговорил не сразу, и Бовуар предположил, что его тесть думает, как наилучшим образом описать этот запах.

Ответ Гамаша не только удивил Бовуара – он изменил все.

– Так пахнет Клод Дюссо.

Глава двенадцатая

– Что там у вас? – спросил Дюссо, когда эти двое вернулись в гостиную.

– Возможно, вы не знаете, что я работаю в ГХС Инжиниринг, – сказал Жан Ги, показывая на годовой отчет. – Пока я не увидел эту брошюру, мне и в голову не приходило, что Стивен приложил руку к моему трудоустройству. Я думал, что получил свое нынешнее место за собственные заслуги.

– Именно за это ты его и получил, – сказал Арман. – Но мне нужно было объяснить, как это случилось, и извиниться за мое участие в этом.

– Которое состояло в чем? – спросил Дюссо.

Арман рассказал.

– Вероятно, Горовиц состоит в совете директоров ГХС, – сказал Дюссо, взяв в руки годовой отчет. – Тогда понятно, как он устроил Бовуара на работу и почему у него оказался отчет.

Он положил брошюру назад в коробку и закрыл ее крышкой.

– Я уточню у миссис Макгилликадди, его секретаря, – пообещал Гамаш.

– Фонтен сообщает, что тело увозят, – сказал Дюссо. – Я должен быть на вскрытии. Хочешь поехать со мной?

Он посмотрел на Гамаша, потом, слегка неохотно, распространил приглашение на Бовуара.

– Спасибо, – сказал Гамаш, а Бовуар кивнул.

После того как они договорились о времени встречи с префектом на набережной Орфевр позже в этот же день, Дюссо сказал:

– Комиссар Фонтен хочет поговорить с вами и вашей семьей. Вы свидетели нападения на Горовица.

Договорились о том, что Фонтен встретится с ними в середине дня в квартире Даниеля и Розлин в Третьем округе.

Дюссо покинул отель «Лютеция», забрав коробку, а Рейн-Мари, Жан Ги и Арман вернулись в бар «Жозефина».

Им нужно было поговорить.

Подошедший официант спросил, что они желают заказать.

Рейн-Мари попросила чай, потом быстро просмотрела меню и выбрала первое, что попалось на глаза. К счастью, это был омар под майонезом.

Арман заказал омлет с травами. Он не был голоден и знал, что будет просто возить вилкой по тарелке. Бовуар заказал бургер.

Наконец официант отошел, и Рейн-Мари обратилась к Арману:

– Неужели это Клод? Одеколон, запах которого мы ощутили в квартире Стивена. Клод пользуется таким же одеколоном.

– Oui. Я сказал об этом Жану Ги, пока мы разговаривали в спальне.

– Ты же не думаешь?.. Он твой друг. Да бога ради, он же глава префектуры.

Арман покачал головой:

– Я не знаю.

– Многие могут пользоваться этим одеколоном, – сказал Жан Ги, который постарался поглубже вдохнуть запах префекта, прежде чем тот ушел.

Рейн-Мари поколебалась, но она знала, что сейчас не время прятаться от правды.

– Я прежде не была знакома с этим запахом. А ты?

Жану Ги пришлось признаться, что и для него этот запах в новинку.

– Но, вероятно, здесь этот одеколон популярен. Как и t^ete de veau[42].

Он так и не пришел в себя после того первого раза, когда они с Анни и Оноре бродили по March'e des Enfants Rouges[43] близ их нового дома.

Отвернувшись от ряда эклеров, Жан Ги оказался нос к носу с другим рядом – телячьих голов, взирающих на него.

Он подхватил Оноре и поспешил прочь, держа мальчика так, чтобы тот ничего не увидел.

«Какие люди это едят?» – прошипел он Анни на бегу.

«А какие люди едят poutine?»[44]

«Это другое дело. У poutine нет глаз. Ты что, стала бы есть голову и мозг теленка?»

«Нет. Это отвратительно. Но французам нравится».

Рейн-Мари и Арман понимали слегка преувеличенную реакцию Жана Ги.