Все для фронта? Как на самом деле ковалась победа

Нередко брак возникал из-за халатности разметчиков. Например, в июле 1935 г. разметчик Якинин при разметке боевых осей орудия Ф-22 разметил уступ не по длине оси, а внутрь, в результате чего общая длина оси уменьшилась на 50 мм. Разметчица Кукушкина неправильно разметила валки Ф-22, в результате те полностью ушли в брак. В августе 1935 г. в установочной партии 76-мм орудий Ф-19 в результате недоброкачественной работы выявился ряд дефектов: при фрезеровке наружного контура карабин не выдерживал размеры ввиду неправильной наружной обработки. После сверления получался перекос отверстия под ось рукоятки затвора и нарушался калибр ввиду неправильной установки казенника и его расцентровки. При долблении под ось удержника патрона произошло смещение паза. По стволам: при фрезеровке направляющих произошло смещение контура из-за неправильной установки ствола на приспособлении, слесарная разделка паза борозды была сделана с провалом и т. д.

Причинами этих явлений в приказе по механическому цеху № 1 были названы «небрежность рабочих, недостаточное внимание наладчиков и мастеров». [25 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 200, Л. 119.] В цехе накопилось 18 стволов пушки Ф-19. Часть из них были бракованными, часть имели дефекты. В августе 1935 г. отправленные на полигон две горные пушки были сняты с отстрела из-за выявившегося брака при сборке (не работал затвор). [26 — Там же, Л. 144.]

В связи с переходом завода в 1936 г. на нефтегаз, как на основное топливо, от главных его потребителей, в частности, литейного цеха, стали требовать экономить мазут и использовать газ. Однако из-за низкого давления и плохого качества газа мартеновские печи не могли работать на полную мощность и давать нужную температуру. Это также отрицательно сказывалось на качестве литья. Нередко цех просто отказывался принимать газ и вопреки приказам директора продолжал использовать мазут.

В первые годы большие проблемы возникали и в энергетическом хозяйстве завода. Зачастую рабочие энергоподстанций и силовых установок не имели элементарных знаний и образования или относились к ответственной работе халатно. Часто происходили перегрузки электросети, неравномерно подавалось отопление. Например, 25 марта 1934 г. цехи были протоплены до +20 °C, а в заводском жилом поселке в это же время почти замерзли батареи. [27 — Там же, Д. 62, Л. 11.] Впрочем, это неудивительно, если учесть, что для отопления части заводских помещений использовался списанный паровоз!

Постоянно происходили аварии, отключалась электроэнергия в цехах. Нередки были случаи сна электриков на рабочем месте, неправильного включения приборов, оставления оборудования без присмотра, неправильного обращения с трансформаторами. Вследствие этого постоянно происходили пожары и аварии. [28 — ГУ ЦАНО, Ф. 2491, Оп. 1, Д. 62, Л. 15–35.]

76-мм дивизионная пушка Ф-22

В начале 1935 г. принимались активные меры по ускорению внедрения в производство новых орудий. Так, 8 февраля вышло распоряжение по механическому цеху № 1 об организации бесперебойной трехсменной работы по деталям пушек Ф-20 и Ф-22. [29 — Там же, Д. 200, Л. 22.] В конце мая завод завершил сборку первых «двадцать вторых», которые по инициативе наркома Орджоникидзе, директора завода Радкевича и конструктора Грабина были выставлены на государственные испытания.

День 14 июня того же года стал определяющим для развития советской артиллерии в целом и для завода «Новое Сормово» в частности. На подмосковном полигоне были представлены самые разные образцы орудий, в т. ч. несколько калибром 76 мм. На испытаниях присутствовали Сталин, Ворошилов, Тухачевский, Буденный и другие. Действуя наглее и хитрее конкурентов с Кировского завода в Ленинграде, Грабин сумел там эффектно подать пушку Ф-22, как лучшую в своей гамме орудий, и при этом понравиться лично самому товарищу Сталину.

После этого завод № 92 получил правительственное задание на ее скорейшее освоение и запуск в производство. За создание пушки Ф-22 Грабин и Радкевич были награждены орденами Ленина и премированы личными автомашинами. Конструктор также получил денежную премию в 5000 рублей, а директор завода и начальник опытной мастерской Горшков — по 2000 рублей. [30 — Там же, Л. 156.] В общем, было выгодно создавать новые орудия, а главное, красиво преподнести их вождю. Сборка же пушек Ф-20, на радость всем, была прекращена.

Однако эйфория от победы над «кировцами» быстро сменилась трудными буднями. Переход к серийному производству пушки по-прежнему представлял значительные трудности. На заводе не были достаточно освоены штамповка и тонкое литье. Заготовки с огромными припусками осложняли работу механических цехов. Имели место задержки в передаче деталей из одного цеха в другой. Например, цапфенная обойма орудия Ф-22 была закончена на расточном станке в 14.00 21 июля и до 08.30 23 июля так и не была передана на дальнейшую обработку. Боевая ось закончена под термическую обработку в 16.00 21 июля, а отправлена в термический цех только на следующий день.