Все дороги ведут к тебе

На лице Клары отразилось беспокойство. Она кивнула с серьезным видом, быстро оглядывая торговый зал, как и положено хозяйке бизнеса.

– Это хорошо. Но какая дрянь! Я про мамашу. И он не лучше… Вы же столько были вместе! Лет десять, да?

Это верно.

– Четырнадцать.

Клара скривилась, и тут дверь снова открылась: вошла пожилая пара.

– Погоди-ка, я обслужу покупателей и вернусь.

Я кивнула, лелея мысль о том, что мамочка пустит ко дну его карьеру, и тут наткнулась на взгляд Джеки, которая смотрела на меня как-то странно.

Очень-очень странно.

Но стоило нам встретиться глазами, как она тотчас лучезарно улыбнулась и отвела взгляд.

Хм.

* * *

Всю дорогу до гаража я размышляла над тем, что в наших отношениях пошло не так.

Можно подумать, я мало делала это прежде и почти всякий раз не зарекалась не делать впредь. Но почему-то никак не могла съехать с этой темы. Возможно, потому, что все это время предпочитала быть слепой, и подсознательно это не давало мне покоя.

Не то чтобы его заявлению о том, что отношения застопорились, ничего не предшествовало. Кульминация того последнего разговора наступила, когда он серьезно посмотрел на меня и сказал:

– Ты заслуживаешь лучшего, Роро. А со мной ты не получаешь того, что тебе нужно.

Он был чертовски прав: я действительно заслуживала лучшего. Тогда у меня наступила фаза отрицания. Я просила его остаться, ведь мы были вместе четырнадцать лет. Говорила, что очень люблю его.

– Не делай этого, – молила я так, что мама пришла бы в ужас.

Но напрасно.

Теперь, по прошествии времени, я точно знала, на что так долго закрывала глаза. Оставалось надеяться, что моя ультранезависимая мама простит меня, что я пала так низко, пытаясь удержать того, кто не хотел быть рядом. Но любовь порой толкает на дикие поступки. И теперь мне предстояло жить с этим позором до конца моих дней.

Я в очередной раз

дала себе зарок не думать об этом и направилась к гаражу, следуя указаниям навигатора, потому что дорога была плохо размечена, а все повороты я еще не запомнила. Пару дней назад, когда уже стемнело, я попыталась обойтись без подсказки – и в результате проехала на полкилометра дальше и разворачивалась назад на чужой дороге. Сейчас грунтовка сделала последний поворот, и хруст гравия под колесами запел песню, к которой я начинала привыкать. На мгновение мне показалось, что мелодия обретает слова, но это ощущение почти сразу исчезло. И хорошо.

Когда прямо по курсу появился хозяйский дом, я нахмурилась.

Потому что на ступеньках сидел Эймос.

Ну, сидел. Тоже мне большое дело! День был хороший, особенно сейчас, когда солнце не палило прямо над головой. Вот только пацан сгорбился, прижав руки к животу, и с одного взгляда было ясно, что с ним что-то не так. Вчера он, как обычно, сидел на веранде и играл на консоли.

Поглядывая на мальчика, я припарковалась возле гаража, стараясь прижаться как можно ближе к стене, чтобы не нервировать папашу.

Потом вышла, взяла сумочку и подумала о том, почему этот мистер Роудс категорически не желает знать, что я здесь живу…

Когда я обошла машину, парнишка уже прижался лбом к коленям, почти акробатически свернувшись в клубочек.

Что это с ним?

Лучше не лезь.

От греха подальше. Радуйся, что тебя не застукали в тот день, когда он дал тебе алоэ вера, и в другие разы, когда вы махали друг другу. Папаша четко сказал, чтобы я не трогала пацана, а вылететь отсюда раньше времени мне на фиг надо…

Мальчишка охнул. Это прозвучало настораживающе.

Черт!

Я сделала два шага в сторону дома и остановилась, готовая в любое мгновение юркнуть за угол, если на дорожке появится папашин пикап.

– Эй, ты как?

Ответа не последовало.

Он не поднял голову и не пошевелился.

Я сделала еще два шага и позвала снова:

– Эймос?

– В порядке.

Он выдавил это с трудом, так что я едва поняла. В голосе слышались слезы. О нет…

Я подошла чуть ближе.

– Обычно я говорю, что со мной все в порядке, когда на самом деле все не так.

Мне не хотелось ему досаждать, но… он сидел скрючившись, и вид у него был не ахти.

Это я уже проходила, но, надеюсь, у него иные причины.

Парнишка не шевелился. Я даже не поручилась бы, что он дышит.

– Ты меня пугаешь, – честно сказала я, чувствуя, как внутри поднимается страх.

Он дышал. Слишком громко. Это я поняла, когда приблизилась еще на два шага.

Он застонал, протяжно и тихо, и минуту спустя наконец произнес едва слышным голосом:

– Я в порядке. Жду папу.

Помнится, дядя говорил, что в порядке, когда у него были камни в почках и слезы текли ручьем, а он сидел в кресле и отказывался ехать в больницу.

Как-то мой двоюродный братишка на ходу выпрыгнул из грузовика – не спрашивайте, с какой целью. Из голени у него торчала кость, он орал от боли, но тоже уверял, что в порядке.