Все дороги ведут в Ориакс

Эти три слова, сказанные Высшим осознано, вселили в драконессу надежду, что он справится, нужно только дать ему время. Она чётко увидела, что эти слова, сказанные демоном, – не агония умирающего мозга, а вполне нормальная разумная деятельность. Значит, у него есть защита от ментальных атак, и именно это позволило демону выстоять под ударами Калециоса.

Бездействие порождает беспомощность и панику, но теперь, зная, что делать, Эмарисс успокоилась и уже совсем привычно, сложив ладошки треугольником, направила жизненные силы на распластавшегося зверя. Она не делала акцента на чём-то конкретном, решив, что для начала нужно напитать пострадавшего силой, и его организм сам укажет, что лечить в первую очередь.

Решение было верное, потому что через некоторое время аура демона стала светиться ровней и ярче. Вот только это была аура человека, а не демона.

– Странный ты, – прошептала драконесса, и повторила: – Очень странный.

* * *

В очередной раз осмотрев своего пациента, она решила дать себе передышку. Встала, сбрасывая с ладоней в землю остаточную энергию.

– Как же всё затекло, – с удовольствием потянулась девушка, слегка удивившись, что свет Ясмина теперь совсем с другой стороны, а значит, прошло уже несколько часов.

«Нужно позвать Изонду Чик Хар, – подумала драконесса про свою подругу, с которой вместе выросла. – Сама я отсюда не выберусь».

Алекс

Видения мучали меня непрерывно, становясь то реально-осязаемыми, то туманно-ирреальными.

В кромешной, ватной темноте я увидел бледный огонёк.

«Нужно туда, – решил я. – Там кто-то есть, мне помогут».

Хотя я совершенно не понимал, в чём именно мне нужна помощь. Только я решил направиться на огонёк, как он сам стал приближаться, становясь ярче и больше.

«Свет в конце тоннеля», – грустно подумал я, потянувшись на манящий бело-голубой свет. Ближе, ещё ближе. Ещё. Вот и дверной проём, из которого льётся столь тёплый и манящий свет. И тут вход преградил император Вилорн. Он предупреждающе выставил перед собой ладонь:

– Остановись! – властно сказал он. – Твоё время ещё не пришло.

– А твоё пришло? – парировал я.

– К сожалению. У тебя же оно ещё есть.

– А что там? Ну… там, – показал я за его спину.

– Узнаешь, – грустно ответил Вилорн. – Придёт время, всё узнаешь.

– И откуда у всех такая манера, говорить загадками? Вы вот такие умные, всё знаете, а я тут дурень такой, ничего не понимаю. Ладно, бывай! – раздражённо высказал я императору.

– Постой.

– Ну?

– Позаботься о моей дочери.

– А сам? – насмешливо спросил я.

– Ты же всё понял. Про меня и эту дверь…

– Понял, не дурак, – буркнул я. Помолчал. Потом неохотно добавил. – Не знаю, если смогу…

– Мне больше не к кому обратиться. Твоя нить судьбы может переплестись с её. Только пожелай этого.

– Оно мне надо? – нагло спросил я.

– Твоё право выбора никто не оспаривает, – император был спокоен и тих. Я бы сказал, умиротворён.

– Хорошо, – вздохнул я, – но золотых гор не обещаю!

– Спасибо, – чуть улыбнувшись, поблагодарил Вилорн. – И ещё. Извини меня. Я неверно воспринял тебя, и… я сожалею, что так всё вышло.

– Что было, то было, – сказал я. – Лучше подскажи, куда мне двигаться?

– Вон туда, – лицо императора прояснилось. Надо же! Чему он так обрадовался? Вилорн указал рукой мне за спину. Повернувшись, я увидел зарево. Не такое, как бывает при восходе, нет. Там зарево от края до края. А тут не так. Как… Ну не знаю, как от большого города, когда смотришь на него ночью, издалека. Такой локальный восход.

– И что там – конечно, не скажешь, – констатировал я, поворачиваясь к собеседнику.

– Там те, кто тебя любит и ждёт, – улыбаясь, ответил Вилорн. – Цени это превыше всего! Только ради любви стоит жить. Остальное всё пустое!

– Ага, наслышан. Пойду я?

– Прощай, – дверь с силуэтом императора стала удаляться. – Ты обещал! Позаботься о Весте!

– Ох уж эти привидения, – бурчал я, направляясь в противоположную от Вилорна сторону. – Сами не смогли или не захотели смочь, а ты теперь позаботься. Задним умом мы все сильны…

Зарево, куда я стремился, стало катастрофически быстро приближаться и взорвалось сверхновой, ослепив и подавив меня. Даже с закрытыми глазами я чувствовал резь в глазных яблоках от яркого света. Хотел прикрыть лицо руками, но не смог пошевелиться. Как же мне надоело это локализованное сознание, не умеющее управлять телом!

Медленно открыл глаза, пытаясь сфокусировать взгляд на том, что нависло над моим лицом. Немного прояснилось. Веста?! Плачет. Она-то что в горах делает? Ладно, отлежусь немного, разберёмся.

– Не плачь, – выдавил я воздух через высохшее горло. – Обойдётся.

Картинка перед глазами поплыла и начала бледнеть, как в кинотеатре, когда медленно погружаешься в полную темноту…

* * *

Проснулся я от разности температуры между левым и правым боком. Если слева было приятно тепло, то справа мерзко, промозгло холодно. Думал, одеяло сползло, но очень быстро вспомнил, что одеялу взяться неоткуда.