Все дозволено

Он сразу попал на место: нуль-переход снова сработал безотказно. Площадь тонула в голубой полутьме вечера — безлюдная, мертвенно-тихая. Не бежали по стенам туннелей яркие цветные абстракции, не слышно было ни криков, ни шороха шагов по крышам. А на площади под туннелем лежали вповалку безжизненные тела погибших, брошенные без присмотра на произвол судьбы. Какая судьба их ожидала, это и хотел выяснить Малыш. «Интересно, сколько придется прождать? — беспокойно подумал он. —  Пройдет четверть часа, Капитан всполошится, и моей задумке конец. А может быть, случится кое-что и раньше его прибытия. Стоило рисковать? Стоило. Кое-что узнаю, если, конечно, выживу».

Он улегся поудобнее прямо на теплый пластик покрытия, положил ладони под голову и снова задумался. Подсознательно возникло желание увидеть Капитана раньше таинственных событий, которые происходят в городе ночью. Ну, выговор, ну, пара суток ареста — и никакой опасности, даже можно утешить себя классической формулой: я-то хотел, да мне помешали. «Для трусов утешение, — вздохнул Малыш. —  Раз решил, доводи до конца».

…Они появились на площади минут через пять-шесть неожиданно и обычно для Аоры — ниоткуда, из ничего. Только сейчас качалась над площадью нагретая темнота, пустая и сонная, и вдруг материализовались в ней неясные фигурки в одежде чуть светлее окружающей ночи. Малыш не мог как следует рассмотреть их: боялся выдать себя. Наконец удалось разглядеть группу не то чтобы карликов, а просто малорослых людей в коротких куртках неопределенного цвета. Несли они длинные прямоугольные рамы, похожие на земные носилки, если допустить, что на прямоугольники натянут брезент или сетка.

Малыш зажмурился и тотчас же чьи-то руки подняли его, положили на что-то мягкое, прогнувшееся под его телом, и это «что-то», мерно покачиваясь, поплыло в неизвестность.

А потом покачивание прекратилось. Носилки — или что это было? — замерли на мгновение и снова двинулись, только уже ровно и плавно, будто на пружинящей ленте конвейера. Малыш приоткрыл глаза и снова зажмурился: так резок был переход из густой темноты неосвещенного города в ярко блиставшую белизну какого-то огромного зала.

Впрочем, то был не зал — скорее широкий коридор с ослепительно белыми стенами и потолком, без всякой мебели — даже не земной, гедонийской. Только голые стены и голый пол,над которым плыли без всякой опоры прямоугольные рамы-носилки с уложенными на них телами подобранных на площади гедонийцев. Среди них лежал и Малыш, боясь открыть глаза, и его уносила куда-то лента кладбищенского конвейера. Куда они плыли и как плыли, Малыш не задумывался: в мире нуль-переходов и управляемого пространства антигравитация казалась пустяковой забавой.

Люди в голубых куртках — теперь их цвет был отчетливо различим — шли рядом, молча сопровождая не останавливающийся кортеж. Сейчас Малыш хорошо видел загадочных конвоиров: полутораметровые, худенькие — куда им до рослых хозяев Аоры, — черные жесткие волосы, впалые щеки с орлиным носом и бледно-голубой цвет кожи. «Что у них, кровь голубая, что ли? —  подумал Малыш. —  Как у осьминогов. У нас железо в крови, а у них, должно быть, медь». Впрочем, стоило ли гадать, то была совсем другая раса, непохожая на земную, хотя и гуманоидная. Шли они не переглядываясь, и Малыш, как ни напрягался, так и не мог поймать ни одной их мысли. Таких они не видели ни в Зеленом лесу, ни в Аоре. Может быть, роботы? Да нет, люди как люди. Тогда почему Учитель ничего не сказал о них? И судя по всему, даже в Аоре о них не знают.

Внезапно конвейер остановился. Истуканами встали рядом немые конвоиры. «На кой черт я ввязался в эту авантюру? —  с тоской подумал Малыш. —  Сидел бы сейчас на станции с ребятами… Может, сбежать?» Он тут же устыдился своей мысли. Пока еще ничего страшного не видно, да и как сбежишь, если, скажем, нуль-переход здесь не действует? В самом деле, зачем он в залах регенерации? Мертвецы никуда не выпрыгнут.

Ничто так не пугает, как Непонятное, да еще обставленное с таким суровым, почти мистическим ритуалом. Не было на пути ничего, только уходил вдаль пустой коридор. И вдруг раздвинулись стены, послышался режущий ухо звук, похожий на визг электробура, и ниоткуда возникли темные ящики, точь-в-точь памятные «шкафы» в милеа. Коридор пропал, а «шкафы» стояли перед молочно-белой стеной, из которой один за другим выходили такие же низкорослые пареньки или девушки в голубых куртках. Они подошли ближе, и Малыш почувствовал, что «носилки» медленно подымаются на попа.