Все еще Элис

Через двадцать минут отдохнувшая, полная сил, разгоряченная Элис вернулась в состояние бодрствования. Она не спеша добрела до океана, но только чтобы окунуться, смыть горячий пот и ощутить солоноватую прохладу. Вернувшись к шезлонгу, она услышала, как женщина, которая загорала на покрывале рядом с ними, восхищается пьесой театра «Мономой». Желудок снова начал сокращаться, к горлу подступила тошнота.

В тот вечер Джон приготовил чизбургеры на гриле, а Элис – салат. Лидия не пришла домой к обеду.

– Я уверен, просто репетиция затянулась, – сказал Джон.

– Она теперь меня ненавидит.

– Это не так.

После обеда Элис выпила больше на два бокала вина, а Джон – на три скотча со льдом. Лидия так и не появилась. После того как Элис забросила в свой неспокойный желудок вечернюю дозу таблеток, они уселись на диван с миской попкорна и коробкой «Милк дадс» и стали смотреть «Короля Лира».

Джон разбудил ее на диване. Телевизор выключен, в доме темно. Должно быть, она заснула до конца фильма. Во всяком случае, не помнила, чем он закончился. Джон проводил ее наверх, в спальню.

Прикрыв рукой рот, с полными слез глазами она стояла возле кровати, все тревоги улетучились из желудка и головы. На подушке лежал дневник Лидии.

– Извините, опоздал, – сказал Том, входя в дом.

– Отлично! Теперь, когда Том здесь, хочу сообщить: у нас с Чарли есть для вас новости, – сказала Анна. – Я на пятой неделе беременности! Мы ждем двойняшек!

Объятия, поцелуи и поздравления, следом за ними вопросы и ответы, потом небольшая заминка и снова вопросы и ответы. Так как способность Элис уследить за тем, что говорят сразу несколько человек, становилась все слабее, ее восприимчивость к тому, что не произносилось вслух, понимание языка тела и не оформленных в слова эмоций усиливались. Пару недель назад она рассказала об этом феномене Лидии, и дочь сказала, что это завидный дар для актера. Лидия призналась, что она сама и другие актеры прилагают невероятные усилия, чтобы уйти от вербального языка и сосредоточиться на том, что делают и чувствуют их коллеги на сцене. Элис не совсем поняла, зачем им это надо, но была признательна Лидии за то, что та рассматривала ее недостаток как завидный дар.

Джон был возбужден и счастлив, но Элис видела, что это только часть того, что он на самом деле испытывал. Анна сказала, что еще рано загадывать, и, возможно, он старался с уважением отнестись к ее предостережению. Но и без предупреждений Анны он, как всякий биолог, был суеверен и не стал бы считать птенцов, которые еще не вылупились. Но Джон не мог дождаться, когда они появятся на свет. Он хотел стать дедушкой.

За счастьем и радостной возбужденностью Чарли Элис видела толстый слой нервозности, который скрывал толстый слой страха. Она думала, что все это видно каждому, но Анна, казалось, ничего не замечала, и другие тоже. Или перед ней был просто взволнованный мужчина, который готовится стать отцом впервые? Может, он нервничает из-за того, что ему предстоит кормить два рта сразу и оплачивать одновременно два обучения в колледже? Все это объясняло только первый слой нервозности. Бросало ли его в дрожь от перспективы иметь детей-двойняшек в колледже и жену, страдающую слабоумием?

Лидия и Том стояли рядом и разговаривали с Анной. Ее дети были прекрасны, они больше не были детьми. Лидия как будто светилась изнутри: помимо главной новости, она была счастлива оттого, что вся семья сможет увидеть ее на сцене.

Улыбка Тома была искренней, но Элис видела, что он чем-то обеспокоен. Том похудел, щеки и глаза слегка запали. Проблемы с учебой? Новая девушка? Том заметил, что она его изучает.

– Ма, как ты себя чувствуешь? – спросил он.

– По большей части хорошо.

– Правда?

– Да, честно. Я прекрасно себя чувствую.

– Ты такая притихшая.

– Это из-за того, что мы говорим быстро и все сразу, – объяснила Лидия.

Том перестал улыбаться, казалось, он готов заплакать. В голубой сумке Элис завибрировал «блэкберри» – сигнал принять вечернюю дозу таблеток. Она решила подождать пару минут. Не хотелось принимать лекарства на глазах у Тома.

– Лидия, завтра твой спектакль в котором часу начнется? – спросила она с органайзером в руке.

– В восемь.

– Мама, тебе не стоит заносить это в свое расписание, мы все там будем. Мы же не забудем взять тебя с собой, – сказал Том.

– А какую пьесу мы будем смотреть? – поинтересовалась Анна.

– «Доказательство», – ответила Лидия.

– Ты нервничаешь? – спросил Том.

– Немного, потому что это премьера и вы все будете там. Но как только я окажусь на сцене, сразу забуду о вашем существовании.

– Лидия, в котором часу начинается твоя пьеса? – спросила Элис.

– Мам, ты только что спрашивала. Не волнуйся об этом, – попросил Том.

– В восемь, мам, – сказала Лидия. – Том, ты не помогаешь.

– Нет, это ты не помогаешь. Почему она должна волноваться, что забудет что-то, что ей не нужно запоминать?

– Она не будет об этом волноваться, если занесет нужную информацию в органайзер, – возразила Лидия.