Все эти мгновения затеряются во времени, как слёзы в дожде (СИ)

Лейтенант Андерсон кладёт руки на руль и поворачивает голову к Коннору. Смотрит на него, щурясь, и Коннор думает, что понимает, откуда у него морщинки в уголках глаз. Тонкие птичьи лапки остались не от того, что он много смеялся, а от того, как подозрительно щурился.

— Ученика лучше у меня и быть не могло.

Машина трогается с места, коробка с лапшой остаётся стоять на приборной панели. Коннор убирает столик, кидает стаканчик из-под кофе с пластиковой коробкой в отдельный отсек для переработки мусора и только после пристёгивается.

В Департаменте многие думают, что нет человека, который ненавидел бы андроидов сильнее, чем лейтенант Андерсон. Он быстро получил звание лейтенанта, потому что не только вычислял девиантов по щелчку пальцев, но и потому что его послужной список инфильтраций — самый длинный в участке.

Коннор тоже так думал. А потом его назначили стажёром Андерсона, и он увидел, как тот работает.

Лейтенант Андерсон девиантам сочувствовал. И убивал их не потому, что ненавидел, а потому что пытался спасти. Он был категорически против Центров бездомных андроидов, но и оставлять их с мучителями не мог. Милосердие было сомнительным, но учитывая, что никто никак не хотел решать проблему человеческой агрессии… лейтенант Андерсон делал все, что мог. Пусть руки его и были по локоть в синей крови.

Но он был прав. Департамент даже с симптомами не боролся. И уж тем более не с причиной. Они просто раз за разом разгребали последствия.

*

Дом Уильямсов находится на окраине в загрязнённом квартале. Ещё за пару поворотов до него Коннор открывает бардачок и достаёт оттуда две пары кислородных баллонов с масками и защитные очки. Дышать загрязнённым воздухом можно, но даже малое воздействие пыли может сказаться на здоровье. Этот район давно признан небезопасным для жизни, но жилье здесь по-прежнему продают, и его по-прежнему покупают.

— А ещё, может быть, андроиды сбоят, потому что им давно не меняли фильтры, — Коннор устраивает свой баллон на поясе, потом достаёт из внутреннего кармана диод и крепит его на виске. Диод — шутливое название, потому что внешне он похож на крохотную лампочку, переливающуюся разными цветами. На самом деле это что-то вроде модема, который принимает и отправляет сигналы и запросы по мысленному запросу носителя. Он позволяет сканировать помещение, живые и не живые объекты и субъекты, планировать расследование и просчитывать свои дальнейшие действия. Штучка полезная, хоть и крепится достаточно болезненно.

— В любом случае, не думаю, что они виноваты в своих сбоях, — Хэнк включает фильтры воздуха в машине, и они въезжают в загрязнённый квартал.

Коннор это место не любит. Мир и так серый. Тучи не расходятся, небоскрёбы отбрасывают огромные тени. Настоящего неба Коннор и не видел-то никогда. Но загрязнённый квартал — это что-то другое. Построенный на котловане, откуда строители выгребали известь, песок и камни. Даже в самые дождливые дни воздух там все равно полон каменной крошки и извести.

А ещё загрязнённый квартал серый. Из-за крошки в воздухе цвета различить почти невозможно. Ярких неоновых вывесок тут нет, таблички с названиями улиц заляпаны, и единственное, на что можно ориентироваться — навигатор машины.

— Ненавижу это место.

— Напоминает тебе, что кто-то может жить ещё хуже, чем бездомные в центре города?

— Нет, оно мне просто… не нравится.

Лейтенант паркуется у нужного дома и только тогда забирает у Коннора баллон. Он выходит первым, прижав к лицу маску. Коннор повторяет за ним, забыв застегнуть куртку. Щурится, глубоко вдыхая холодный воздух. Дождь так и не прекращался, так что пока они преодолевают короткое расстояние до подъезда, Коннор набирает воды за шиворот и промокает насквозь.

В подъезде тоже есть фильтры. По звуку Коннор определяет, что они сбоят, но воздух здесь все равно намного больше пригоден для жизни, чем на улице. Отняв маску от лица и сняв очки, он касается пальцами диода на виске и сверяется с адресом.

— 25В. Второй этаж, — сообщает он лейтенанту Андерсону. Тот как раз вешает баллон на пояс и проверяет заряд в пистолете.

Наборы почти одинаковых дверей. Где-то есть царапины, отбиты кусочки краски, вмятины. Цифры разные. Коннору интересно, в скольких из них все ещё живут люди. Любопытство это, впрочем, недостаточно сильное, чтобы его удовлетворять.

— 25В, — повторяет он, останавливаясь у нужной двери. Лейтенант Андерсон кивает, кладёт правую руку на кобуру с пистолетом, а левой жмёт на кнопку звонка.

Дверь открывают почти сразу. На пороге андроид. Белое платье серое от пыли, и очень застиранное. Волосы и кожа посеревшие, зато выражение лица прямо как на картинке. Отстранённое и приветливое.

— Добрый день. Вы к Тодду?

Надпись АХ400 на платье идёт помехами и сменяется на её имя, но изображение битое. Коннор щурится и с трудом рассматривает там «Кара».

— Мы пришли провести диагностику, Кара, — улыбается он. Отодвигает ворот куртки и показывает значок Департамента. Выражение лица у андроида меняется буквально на мгновение, но этого хватает, чтобы диод Коннора это зафиксировал.