Все грехи мира. Книга 2

Наконец, нельзя не сказать и о том, что адвокаты заказали независимую судебно-медицинскую экспертизу. Цель её была довольно очевидна – врачам следовало посеять сомнение в том, что Эдмондсонов действительно убивали 24 ноября, т.е. более чем за сутки до пожара. Если бы присяжные усомнились в том, что версия обвинения точна в деталях, то её можно было отбрасывать целиком – логика юристов в этом вопросе легко понятна и вряд ли здесь требуется что-то пояснять. Об этой экспертизе мы в своём месте ещё будем говорить.

Чем занималось обвинение во время подготовки судебного процесса? Перво-наперво, были предприняты активные поиски свидетелей, видевших кого-либо из семьи Эдмондсон 25 ноября. Выяснилось интересное – никто в Вудланд Миллс не сталкивался в тот день с ними, а Нетти Эдмондсон в тот день – а это была среда – школе не появлялась.

Разумеется, обвинение постаралось восстановить перемещения Генри Калберта в те часы, когда он согласно показаниям Клементса, должен был покупать кабачок у Эдмонсонов. В этом месте необходимо пояснить, что сам Калберт в зале суда не появился, причём, не вполне понятно по какой причине. Мы знаем, что он был допрошен в самом начале расследования – ещё 29 ноября – но далее он из этой истории исчезает. Причём, никто его искать не пытался и никакой интриги из-за отсутствия этого важного свидетеля не делал. По-видимому, всем местным жителям было известно, что с ним приключилось, и это было нечто понятное и очевидное, может быть, он умер или тяжело заболел, а может быть, уехал из штата (при этом важно подчеркнуть, что уехал вполне легально, получив разрешение окружного прокурора, т.е. не бежал от следствия). Нам известно, что Генри Калберт сразу после убийства Эдмондсонов отрицал своё появление на ферме 25 ноября, т.е. прямо противоречил Роберту Клементсу, но этим известная нам информация о нём исчерпывается.

Были найдены свидетели видевшие мужчину за много километров от Вудланд Миллс, причём, свидетели эти оказались не связаны между собой. Их хорошо согласованные показания позволяли сделать вывод о несоответствии истине россказней Клементса и укрепляли обвинение в уверенности, что версия шерифа Шиппа не только в справедлива в целом, но и точна в деталях.

В окончательной редакции обвинительного заключения, с которым окружной прокурор вышел на процесс, Роберт Клементс обвинялся в убийстве Нетти Эдмондсон и возможной причастности к убийствам других членов семьи. То есть убийство дочери оказалось формально отделено от убийств её родных. Эта формальность была связана с тем, что из показаний Гилбера Лакера следовало, будто Клементс признался ему лишь в убийстве Нетти, а о других Эдмонсонах уклончиво говорил, что они мертвы. Опасаясь, что защита обвиняемого прибегнет к юридической казуистике и потребует его оправдания на том основании, что факт смерти Тома Эдмондсона и его матери вообще не доказан, прокуратура сознательно сузила рамки процесса, сосредоточившись на умерщвлении лишь одного из 5 членов семьи.

Процесс открылся к Декейторе, административном центре округа Морган, 24 февраля 1909 г. Нельзя не отметить того, что американское правосудие в данном случае продемонстрировало похвальную оперативность и не стало затягивать с началом суда. Роберт Клементс находился под стражей менее месяца и когда он первый раз появился перед журналистами, то все отметили его бодрый вид и уверенность в себе. На суде присутствовали отец обвиняемого, разменявший уже седьмой десяток лет, и жена с младшим из детей. Присутствие жены ясно свидетельствовало о полном согласии супругов и подтверждало ошибочность сообщений о её показаниях, якобы изобличающих мужа. Некоторые репортёры пытались поговорить с женой Клементса, из газетных репортажей нам известно, что женщина выражала полную уверенность в его невиновности и скором оправдании.

Зал окружного суда был полон, по свидетельствам местных жителей такого наплыва желающих присутствовать на судебном процессе Декейтор прежде не видывал. Самый большой зал заседаний был набит так, что пройти в нём было невозможно – люди стояли в проходах и сидели на подоконниках окон. Всем было ясно, что предстоит нечто сенсационное и потому кого-то может удивить, что ведение столь необычного процесса оказалось поручено… самому молодому и неопытному судье Томасу Верту (Thomas W. Wert). Но смысл подобного назначения в действительности кажется довольно очевидным – сенсационный суд мог как помочь карьере судьи, так и разрушить её, а потому опытные судьи решили дистанцироваться от процесса с непредсказуемым исходом и последствиями. Потому в кресле председательствующего судьи оказался самый молодой и уязвимый член судейской коллегии, тот, кто не мог отказаться от сомнительной чести сесть на пороховую бочку с подожженным фитилём.