Все грехи мира. Книга IV

Следующее заседание коронерского жюри, проходило ровно через неделю — 18 июня 1912 г. Оно началось с допроса Бланш Мэри Стиллинджер, старшей из трёх сестёр, единственной, оставшейся в живых. Именно она вела разговор с Джозией Мур по телефону о том, чтобы её младшие сестрёнки после окончания церковного праздника остались ночевать в Виллиске. Вполне возможно, что Бланш была последним человеком, разговаривавшим с Джозией, и жюри не мог не заинтересовать этот разговор.

Девочке было 14 лет и эту деталь следует иметь в виду, оценивая её показания. Она сообщила, что около 18:00 Джозия Мур позвонил на ферму Стиллинджеров и поинтересовался, может ли он поговорить с родителями? Звонивший пояснил, что Лина и Айна Стиллинджер боятся идти в тёмное время суток в дом бабушки, находившийся в другом конце Виллиски, а потому будет ли им разрешено заночевать в его, Джозии Мура, доме? Бланш обратилась к матери, работавшей во дворе, и передала ей суть телефонного звонка. Получив разрешение от матери, девочка сообщила его Джозии, на чём разговор благополучно закончился. Вот, собственно, и всё.

Члены жюри попытались «выжать» из юного свидетеля что-то ещё и принялись задавали вопросы о датах рождения сестёр, о том, приходилось ли им прежде ночевать вне дома? Но полученные ответы никуда не вели. Бланш Стиллинждер припомнила, что в ночь перед Рождеством сестрёнки точно также оставались в доме Джозии Мура, но более таких случаев не бывало.

Допрос Бланш Стиллинджер оказался одним из самых коротких из всех, проведённых коронерским жюри. Не в пример допросу её отца, занявшего свидетельское место сразу после дочери: показания Джозефа Томаса Стиллинджера оказались одними из самых продолжительных и содержательных из всех, что пришлось выслушать членам жюри.

По умолчанию всеми признавалось, что убийца охотился или мстил Джозии Мур, однако, нельзя было исключать совершенно иной причины расправы — главной целью нападения могли быть сёстры Стиллинджер, а члены семьи Мур оказались лишь «статистами», невольными свидетелями, преступления и их смерть явилась, если позволительно так выразиться, лишь побочным ущербом. Вполне возможно, что дом Муров показался злоумышленнику более доступным объектом, нежели удалённая от города ферма, огороженная забором и охраняемая собаками. Так что предположение это, несмотря, на кажущуюся несуразность, не следовало упускать из вида.

Члены жюри постарались выяснить вопрос о возможном преследовании или мести, объектом которых мог стать 39-летний Джозеф Стиллинджер[3]

. Прежде всего членов жюри интересовали наёмные работники, говоря по-простому, батраки, привлекавшиеся Стиллинджером к работе на ферме. С середины февраля 1912 г. у него на постоянной основе трудился Джон Ханна (John Hanna), а до этого Чарльз Гейз (Charles Giesz). Обоих Джозеф Стиллинджер характеризовал положительно и отрицал, что он сам, либо его дочери, имели какие-либо проблемы с этими людьми.

Свидетель не смог подтвердить alibi Джона Ханна, поскольку тот работал на ферме в воскресенье днём, затем ушёл в город, а в понедельник появился около 10 часов утра. Это было вполне нормально и выглядел Ханна в тот день совершенно обычно. Надо сказать, что впоследствии alibi Ханна было должным образом удостоверено и этот человек никогда не подозревался в причастности к массовому убийству в Виллиске.

Однако помимо Ханны и Гейза, в числе работников Джозефа Стиллинджера, был упомянут и Мартин Лютер Келламз (Martin Luther Kellums). Всё, связанное с ним, оказалось далеко не так просто и очевидно, как с двумя другими работниками. Келламз отработал на ферме всего 3,5 дня в период 15–18 мая 1912 г., т. е. примерно за месяц до убийства дочерей Стиллинджера. Получив на руки 5,25$, он отправился 18 мая в Берлингтон за оставленными там вещами, заявив, что имеет намерение вернуться на ферму, но обратно так и не возвратился. Келламз не имел навыков фермерского труда, хотя постарался это скрыть при приёме на работу. Через пару дней он проговорился, что 6 лет работал в ресторане. В другой раз он упомянул, что бывал в Иллинойсе и Оклахоме, жил в Денвере.

Вообще, этот человек походил на городского жителя, причём, довольно подозрительного. Он был молод (25–28 лет), общителен и явно попытался заигрывать с одной из дочерей Стиллинджера. Имя девочки не оглашалось, но по смыслу можно предположить, что речь шла о 12-летней Лине, впоследствии убитой в доме Мур. Флирт взрослого мужчины с незрелой девочкой не укрылся от глаз Джона Ханна, который сообщил отцу, что новичок ведёт «неджентльменские разговоры» с одной из дочек и добавил, что Джозеф пожалеет о приёме на работу этого человека.

По всему, что известно о Мартине Келламзе, складывается впечатление, что этот человек скрывался в сельской глуши от преследования. Его поведение, малый срок работы на ферме и ложные сведения, сообщённые при приёме на работу, в глазах членов коронерского жюри выглядели подозрительно и в этом с ними трудно не согласиться.