Всё хорошо, что хорошо кончается (СИ)

Андраник расправляет тощие плечи, задирает нос над шарфом и важно произносит:

— Нет, Тилли, я не согласен. Ты говоришь сейчас прямо как моя мама, но я думаю, что стал достаточно взрослым, чтобы самому решать, что делать. Я хочу вперёд, и вы меня не остановите. Не станете же вы тащить меня домой силой.

И он громко икает, подпортив этим торжественность своей речи.

— Не думал, что когда-нибудь с тобой соглашусь, — киваю ему я, — но мне тоже хочется проверить, куда нас заведёт этот путь. С усиленным талисманом силы мы, может, и пробьёмся по ту сторону гор!

— Да! — радуется Андраник.

— Нет, — отрезает Гилберт. — Не «мы», а я. А вас я перед этим отведу назад, чтобы убедиться, что вы благополучно миновали реку.

— Но мы не согласны! — возражает Андраник и оглушительно чихает.

— А я очень даже согласна, — с довольным видом говорит Тилли. — Как раз узнаю у норятелей насчёт тележек, хочу себе такую же.

— Выбирайте, или своими ногами пойдёте, или я вас потащу, — предлагает Гилберт. — С талисманом силы мне это не составит труда.

— Ладно его, но меня почему отказываешься взять? — возмущаюсь я. — Уже сколько раз случались ситуации, когда не будь меня, ты бы не спасся!

— Обычно они случались именно потому, что со мной был ты, — отрезает Гилберт, и это ужасно несправедливо.

Вот, к примеру, когда он был драконом и угодил в трясину неподалёку от долины, где жила Нела... хотя нет, неудачный пример. А позже, когда он лишился драконьих сил и стал человеком, чего так хотел! Ведь это я... это я не хотел бы вспоминать. А вот когда его бросили на корабле, истекающего кровью — тут я, кажется, ни в чём не был виноват!

— Неправда! — торжествую я. — Помнишь, когда мы плыли на «Крылатой жабе»...

— Помню, — говорит он. — Если бы не ты, Бартоломео и Брадан вскоре вернулись бы за мной, и отца я встретил бы в Клыкастом лесу. И сразу смог бы с ним нормально поговорить. Так что прекращай спорить и двигайся к выходу.

Мне, конечно, приходится смириться, но это не означает, что я сдаюсь. Когда мы подходим к провалу, в голове моей уже рождаются две или три догадки, как бы последовать за Гилбертом, чтобы он не сразу заметил.

— Что-то шумит, — говорит Тилли, склоняя голову на бок.

— Это вода, — поясняет ей Андраник. — Значит, лёд уже растаял.

— Давай сюда те камни, — протягивает руку Гилберт.

Андраник, помявшись, вынимает из кармана три небольших камешка.

— Одного должно хватить, — робко произносит он.

Гилберт разглядывает камешки, выбирает самый неровный и бросает вниз. Слышится лёгкий всплеск, приглушённый шумом воды, но ничего не происходит.

— Ты о чём-то умолчал? — спрашивает Гилберт, хмурясь.

— Н-нет, как я мог! Просто бросить в воду, — бормочет Андраник. — И всё.

Гилберт бросает вниз второй камень, затем третий, но ничего не меняется.

— А это точно те камни? — с подозрением спрашивает он. — Ну-ка выворачивай карманы!

— Что вы, принц Гилберт! — оскорблённо отстраняется Андраник. — Я бы не стал обманывать! Если хотите, что ж, глядите...

Он выворачивает карманы. Тилли в это время скрещивает руки на груди и смеряет Гилберта презрительным взглядом сверху вниз.

— Он бы не стал обманывать, — цедит она сквозь зубы. — Он не такой.

— Мы все слышали, как именно он раздобыл талисман, — прищурившись, в тон ей отвечает Гилберт. — Хорошо, в карманах пусто, но почему тогда камни не сработали?

— Та-ак они и раньше не всегда работали, — мямлит Андраник, поправляя одежду. — Потому их и выбросили. А может, я по ошибке поднял и обычные камешки вместе с заколдованными.

— Что за заклинание мой отец произносил над этими камнями, помнишь?

— Не-ет...

— Что ж, тогда я придумаю его сам, — заявляет Гилберт, — и так или иначе, но отправлю вас домой. Какая там есть рифма к слову «лёд»?

— Помёт, — с готовностью предлагаю я.

— Корнеплод, — говорит Андраник.

— Переплёт, — решает поучаствовать и Тилли.

— Это всё не подойдёт, — отмахивается Гилберт, сдвигая брови.

Но мы не сдаёмся так легко.

— Урод!

— Упадёт!

— В мёд!

— И помрёт!

Особенно стараюсь я, догадываясь, что чем усерднее мы будем сбивать Гилберта, тем меньше вероятность, что он придумает что-то путное.

— Лучше уж помолчите, — говорит он наконец. — А может, «льда» — «вода»?.. гм...

— Пусть никогда не будет льда и будет лишь водой вода, — советую я.

— Отлично, — радуется было мой друг, но сразу же замечает подвох. — Сильвер, как не стыдно! Не подумал ли ты, что путь к горам, возможно, окончится тупиком, и даже мне в конце концов придётся возвращаться назад по реке? Нам обязательно нужно найти способ её заморозить! Сейчас, сейчас, я почти...

— Пусть вода горит огнём, чтобы мы прошли по нём, — внезапно говорит Андраник.

Я так смеюсь, что даже немножечко падаю на пол.

— Как же это было некстати, — говорит Гилберт, поднимая глаза к потолку и делая глубокий вдох. — У меня уже почти сложились нужные слова. Ага! «Брошу камень — коркой льда пусть покроется вода».

Я огорчённо вздыхаю. Всё же во мне жила надежда, что у Гилберта ничего не получится и мы пойдём в другую сторону.