Все хотят замуж (СИ)

На берег мы вышли через двадцать минут, отчего я тайно возненавидела браслет. Маска довел меня до бунгало и порекомендовал отдохнуть перед праздничным ужином, который сегодня состоится чуть позже назначенного времени. Собираясь уходить, он склонился над моей рукой и, к своему удивлению, я ощутила его губы, касающиеся моих пальцев.

Но как? Маска же осталась на лице! Или я чего-то не знаю о ней?

Мужчины и след простыл, а я все стояла на последней ступеньке бунгало и, устремив взгляд вдаль, глупо улыбалась. Тело будто парило, в сознании был туман и неутоленное желание принадлежать только ему, притом сейчас, немедленно. В голове навязчиво билась мысль: догони, обними, поцелуй и отдайся. Однако природная скромность да психологическая упертость удерживали своевольное тело на месте. Собрав крупицы воли, я развернулась и закрыла за собой дверь бунгало. Навалившаяся усталость позволила добраться только до кровати, куда с превеликим удовольствием уронила собственное тело. Миг, и сознание уплыло в спасительную темноту.

* * *

— Мама, но авары не умеют любить, — сглатывая слезы, произнесла я.

— Умеют, глупенькая, — улыбается мать, пытаясь погладить мои волосы, — ещё как умеют, просто мы любим по — другому. Если авара влюбляется, то она не разделяет, что именно ей нравится в ее избраннике. Ей нравится все. Она просто любит, всей душой, всем сердцем, всей сущностью.

— Мам, — всхлипываю я, — но ведь он не любит меня!

— Это он тебе сказал? — заломив бровь, уточняет мама.

— Нет, — качаю головой, — я слышала, это он сказал им, своим друзьям.

— Глупенькая, никогда не подслушивай. Лишь то, что он скажет тебе, является правдой, остальное… Мила, слова — это лишь слова, а вот то, что тут, — мама прижала руку к груди, даря мне улыбку с едва заметной грустью в глазах, — только это правда…

— Нет! Неправда! — вскрикнув, я тут же проснулась.

Кинув взор на часы увидела, что проспала не более получаса. Тело ныло непонятно от чего. Утерев пот со лба, заставила себя пройти в ванную. Контрастный душ успокоил, а холодный сок, что нашла на тумбочке, позволил привести в норму сбившееся дыхание.

— Что это было? — задав вопрос вслух, я и правда пыталась понять.

Помнила ли я как рыдала в комнате матери? Разумеется, да. Вот только ни тогда, ни сейчас слова мамы не казались мне разумными. Не она ли все время убеждала меня, что аварам любовь несвойственна, что мы другие, и наши чувства — это ураган. Влюбляясь, мы практически не оставляем партнеру выбора. Правда мама говорила, что есть исключение: если мужчина влюблялся в авару, то все менялось. Увы, в моем случае все было более чем предопределено. Мигар не любил меня, о чем четко сообщил своим друзьям, среди которых был мой брат.

Задумавшись, я не сразу сообразила, что пальцами трогаю губы, будто искала на них следы поцелуя. Кто же скрывался за волшебной маской, и почему желаннее его губ я ничего не могла представить? Неужели я разлюбила Мигара, и теперь моя сущность нашла другой объект?

— Ох, Камилла, не о том ты думаешь…

Обернувшись, я заметила на стуле очередной наряд, который попал в это бунгало явно с чьей-то помощью либо пока спала, либо он был тут ранее. Облачившись, с прищуром рассматривала свое отражение.

Нежная шаль василькового цвета прикрывала оголенную спину, само же платье было словно соткано из тысячи серебристых чешуек. Тяжелое, будто кольчуга, оно спадало по телу, едва касаясь кожи и приятно холодя ее. Оставив волосы распущенными, я подхватила их с двух сторон заколками, что лежали рядом с платьем, и, обув едва ощутимые васильковые лодочки, протянула руку к двери. По ту сторону тут же раздался требовательный стук.

— Ламирия, вы готовы?

— Да, — отозвалась я, распахнув преграду и переступив порог.

Хватило одного взгляда, чтобы понять, за маской скрывался неизвестный мне мужчина. Хотя одежда и манеры были такими же, но мое внутреннее чутье молчало, не признав в провожатом «свою» маску.

До беседки шли молча. Я то и дело глубоко вдыхала, готовясь задать вопрос, мол, а куда делся тот, кто сопровождал меня ранее, но каждый раз выдыхала, так и не решившись.

— Камилла, мы рады, что вы справились с испытанием, — произнес Никос, встречающий меня на входе в беседку. — Итак, в отборе продолжат участие три ламирии.