Все хроники Дюны

В свои апартаменты он вступил очищенным.

Я должен заставить их заплатить. Дорого заплатить. Дорого, дорого, дорого. Каждое «дорого» сопровождалось шагом в сторону кресла. Усевшись, он автоматически потянулся за стимулирующим карандашом. Вскоре его мысли набрали скорость, выстраиваясь в восхитительные боевые порядки.

Они даже не догадываются, насколько хорошо я знаю икшианский корабль. Он весь здесь, у меня в голове.

Следующий час он провел, решая, как запечатлеть эти мгновения, когда придет ему время рассказывать соратникам о триумфе над повинда. С Божьей помощью!

Это будет ослепительный рассказ, исполненный драматизма и напряжения его испытаний. История, в конце концов, всегда пишется победителями.

Глава 17

Говорят, что Великой Матери ничем нельзя пренебрегать — бессмысленный афоризм, до тех пор пока до тебя не дойдет иное его значение: Я служанка всех моих Сестер. И они критическим взором следят за своей служанкой. Мне нельзя тратить слишком много времени ни на общие вопросы, ни на будничные мелочи. Поступки Великой Матери должны выказывать глубокую проницательность, иначе ощущение беспокойства захлестнет даже самые отдаленные уголки нашего Ордена.

Дарви Одрейд

То, что Одрейд обычно называла «мое я служанки», этим утром отравило ее прогулку по залам Централи.

Управляющая не в духе! Одрейд совсем не нравилось то, что она видела. Мы слишком глубоко завязли в наших сложностях, почти потеряли способность отделять мелкие проблемы от по-настоящему серьезных.

Что случилось с их совестью?

Хотя некоторые это отрицали, Одрейд знала, что совесть Бене Джессерит все же существует. Но они так перекрутили ее, вылепили из нее нечто такое, что нелегко распознать сразу.

Ей отвратительно было вмешиваться в эти решения, принимаемые во имя выживания Миссионария (со своими вечными иезуитскими аргументами!) — все уклонялось от чего-то более требовательно, чем человеческие суждения. Тиран знал это.

Быть человеком — вот в чем все дело. Но прежде чем быть человеком, нужно нутром чувствовать это.

Никаких клинических ответов! Все упиралось в обманчивую простоту, чья сложная природа проявлялась, когда кто-то пытался воспользоваться ею как инструментом.

Как я.

Загляни внутрь самого себя, чтобы увидеть кто и что, по твоему мнению, ты есть. Ничто иное не будет столь действенно.

Так что же я есть?

— Кто задает этот вопрос? — ответила на это колкостью Иная Память.

Одрейд рассмеялась вслух, и проходящая мимо Проктор по имени Прэшка уставилась на нее в глубоком недоумении.

— Хорошо, чувствовать, что ты жива. Помни это, — махнув ей рукой, сказала Одрейд.

Прэшка, прежде чем отправиться по своим делам, изобразила слабую улыбку.

Так кто спрашивает: Что я такое?

Опасный вопрос. То, что она задавала его, переносило Одрейд в некую Вселенную, где ничто не было вполне человеческим. Ничто не соответствовало неопределенному искомому. Все вокруг нее, клоуны, дикие звери и марионетки, отзывались на движение невидимых нитей. И она чувствовала, как дергающаяся нить заставляет двигаться и саму ее.

Одрейд продолжала идти по коридору к входу в капсулу, которая по трубе доставила бы ее в ее апартаменты.

Нити. Что приходит вместе с яйцом? Мы уклончиво говорим о «разуме в его начале». Но чем я была, прежде чем меня не сформировало оказываемое жизнью давление?

Недостаточно искать чего-то «естественного». Никаких «Благородных Диких». Таких за свою жизнь она видела немало. Управляющие ими нити отчетливо видны любой из Дочерей Джессера.

Внутри себя она ощущала как бы некоего надсмотрщика, а сегодня сильно вдвойне. Это была сила, которой она иногда избегала или не слушалась. Надсмотрщик говорил: «Усиливай свои таланты. Не отдавайся на волю течению. Плыви! Используй его или утони!?

С захватывающим дух ощущением близкой паники, она вдруг осознала, что едва-едва удержала в себе человеческое, что едва не дошла до того края, где можно его потерять.

Я слишком яростно пытаюсь мыслить как Чтимая Матре! Манипулируя и маневрируя всем, кем только возможно. И все во имя выживания Бене Джессерит!

Белл говорила, что нет таких границ, какие отказалась бы преступить Община ради сохранения Бене Джессерит. В этой похвальбе, возможно, и заключалась крупица правды, но это правда всей похвальбы. На самом деле существовали вещи, которых не сделала бы ни одна Преподобная Мать даже для того, чтобы спасти Общину.

Мы не заступим дорогу Золотой Тропе Тирана.

Выживание человечества выше сохранения Общины. Иначе наш Грааль возмужания человечества бессмыслен.