Все книги о монахе, который продал свой «феррари»

Пока ты одолеваешь путь к намеченным целям и воплощению своей мечты, в дороге не ведай уныния и скуки. Радуйся, играй, ищи смешное и веселое, прекрасное и забавное, неповторимое и трогательное. Держи глаза широко раскрытыми. Красота и гармония есть во всем сущем. Сегодняшний день и этот миг, который мы делим с тобой — щедрый дар природы. Сохраняй любопытство, жизнерадостность и одухотворенность. Сохраняй преданность своему делу и мечтам, бескорыстному служению людям и своим идеалам. Получай от жизненного пути удовольствие и цени его, потому что твоя жизнь — это подлинное сокровище.

9 тайных посланий от монаха, который продал свой «феррари»

Дойди до горизонта! И когда ты дойдешь, перед тобой откроются новые дали.

Томас Карлайн

Пролог

Мой молчаливый проводник поспешно шел впереди меня, казалось, ему тоже здесь не нравилось. Тоннель был сырым и темным. Кости шести миллионов парижан покоились тут…

Внезапно он остановился у входа в следующий тоннель, отгороженный ржавой железной решеткой. Ничего не было видно. Мой проводник отодвинул решетку и пошел дальше. Притормозив, он обернулся, чтобы убедиться, что я не отстаю. Неуверенным шагом я двинулся за ним, от тусклого света во тьму, в которой только что скрылась его спина. Сделав несколько шагов, я вдруг споткнулся. Послышался глухой стук, и я замер как вкопанный. Вдруг все озарилось ярким светом. Это мой проводник включил фонарик. Лучше бы он этого не делал! Ужасный порядок был нарушен. Кости были повсюду — разбросанные по земле у наших ног, свисающие со стен. Луч фонаря осветил залежи пыли и рваную паутину.

– Ça c’est pour vous, — сказал он, сунул мне в руки фонарь и побежал прочь.

— Что? — попытался выкрикнуть я в ответ.

Но не успел я закончить своего короткого вопроса, как мой проводник огрызнулся: «Il vous rencontrer ici». И вот он уже исчез, оставив меня одного, в полусотне футов под землей, единственное живое существо в океане смерти.

Глава I

Это был один из тех дней, когда, не успев еще толком проснуться, уже ждешь не дождешься, когда же он наконец закончится. Открыв глаза, я обнаружил, что сквозь шторы в моей спальне пробивается подозрительно много света.

Ну, то есть было часов восемь — никак не семь. Мой будильник не сработал. Последовали двадцать минут проклятий, криков и плача (плакал мой шестилетний сын), пока я носился по дому, от ванной до кухни и входной двери, пытаясь собрать всю ту ерунду, которая понадобится мне и Адаму в течение дня. Высаживая его около школы сорок пять минут спустя, я получил на прощание укоризненный взгляд:

— Мама говорит, что если ты будешь продолжать привозить меня с опозданием по понедельникам, она больше не разрешит мне ночевать у тебя в воскресенье.

Вот черт!

— Последний раз, — отвечаю, — такого больше не повторится, я обещаю.

Адам выбирается из машины, не очень-то успокоенный моими заверениями.

— Вот, держи! — протягиваю ему мятый пластиковый пакет. — Не забудь свой ланч!

— Оставь себе, — отвечает Адам, не глядя на меня. — Мне нельзя приносить с собой арахисовое масло.

И вот он уже разворачивается на пятках и бежит в сторону школы. «Бедняга», — думаю я, глядя, как он спешит к входной двери. Нет ничего хуже приходить с опозданием, когда все уже в классе и национальный гимн звучит в пустых коридорах. Да еще ланча у него не будет!

Вздохнув, бросаю пластиковый пакет на пассажирское сиденье. Очередные выходные подошли к своему позорному завершению. Я уже давно с треском провалился как муж. По всему выходит, что теперь я с тем же успехом провалился и как отец, живущий отдельно.

С того самого момента, как я забрал Адама на выходные, следовала сплошная череда неудач. Несмотря на то что на неделе мне всегда ужасно не хватает сына, словно у меня отбирают ногу или руку, я неизбежно опаздываю к нему по пятницам. Обещанный обед в пиццерии и поход в кино оказываются пропущенными, и в итоге Адаму ничего не остается, как съесть на ужин сэндвич с тунцом, который ему предусмотрительно готовит Анниша. И кроме этого мой телефон звонит без перерыва, словно страдая от неизлечимой икоты. Он звонил во время фильма и пока я укладывал Адама спать. Звонил за завтраком, пока мы ели слегка подгоревшие блины, и когда гуляли в парке. Телефон не замолкал, пока мы выбирали бургеры, чтобы съесть их дома, и даже когда пришло время сказок на ночь. Конечно, проблема была вовсе не в том, что он звонил, а в том, что я не мог не ответить. Я читал сообщения, набирал ответы, разговаривал по телефону. И с каждым таким звонком Адам становился все тише, все дальше от меня. Мое сердце разрывалось, но от одной мысли, что телефон можно игнорировать или просто выключить, мне становилось не по себе.